понадобятся годы исследований, все уже исследовано до нас древней цивилизацией, которая была настолько развитой, что давно покинула нашу планету. Среди звезд существуют планеты, где уже построен коммунизм и вечная жизнь! Послания товарищей из далеких галактик были недоступны старому режиму и мировому империализму, ибо цари, попы и буржуи хотят только угнетать и эксплуатировать трудовой народ, а не давать возможность развиваться и осваивать Вселенную! Только наши гениальные вожди Венин и Скалин открыли нам путь к обновлению планеты. Товарищ Циолковский прозорливо говорил о том, что существует множество обитаемых миров, физики почти исследовали тайны материи и уже сейчас ясно, что вселенная бесконечна и вечна, а время существует только для смертных, то есть для нас с вами, но во вселенной времени не существует, поэтому нам надо вырваться из своего мирка и слиться со вселенной, тогда для нас откроется вечность!

И тут доктор Кознаков слово в слово повторил свой скандальный научный доклад, который на днях неосмотрительно выпалил на партийном собрании в присутствии уважаемых академиков. За что и был вскоре уволен, с формулировкой "недопустимое искажение материалистических принципов марксистко-Венинской философии и научного коммунизма". И правда, речь Кознакова изобиловала не только терминами буржуйской и прозападной квантовой физики и генетики, но и терминами мистики, оккультизма и даже шаманизма, раскрыв неожиданные пристрастия светского ученого и лишнюю эрудицию, несовместимую с социалистическим коллективом.

— Таким образом, подложенную нам энергетическую установку используем для скачка временного пространства, продублировав контент, сконцентрировав жизненные потоки космического человечества на теле товарища Венина мы сможем воскресить его! Ура, товарищи!

Но вместо радостных аплодисментов и восторгов в народе закипало возмущение — какой-то пьяница мешает культурным людям отдыхать, портит аппетит и мешает общаться на актуальные темы. Но Кознаков еще не закончил:

— Правда существует техническая проблема! Это мозг товарища Венина, который сейчас находится в Институте Мозга…

— Спокойно, товарищи! Разберемся, — отреагировал, наконец, человек в кожанке. Оставив свою даму, чекист схватил пьяного ученого за шиворот.

— Товарищ хамиссар, не арестовывайте профессора, — вступилась за него студентка, — Он немного не в себе, но все что он говорил, имеет научную основу…

— Да! — бормотал профессор, — Ведь наш коллега ученый Шрёдингер доказал, что кот может быть и мертв и жив одновременно, это смотря как посмотреть! Человек не хуже кота! А следовательно, согласно уравнению… — заплетающимся языком профессор вывел формулу бессмертия, — И таким образом, мы воскресим товарища Венина!

— Вот видите…

— Зачем вам оживлять Венина? Хотите получить Скалинскую премию? Не дождетесь. А ты что, тоже на Лубянку захотела?

Секретный агент выволок профессора из зала. Шокированные студенты засобирались на выход.

— А что, мне кажется, интересную идею высказал старик, — сказала студентка.

— Да он сумасшедший, — сказал первый студент.

— А вы куда? — преградила им путь Глафира, — С вас пять рублей двадцать восемь копеек!

Дамочка, которая только что познакомилась с очаровательным хамиссаром, поняла, что ей тоже придется расплачиваться за шампанское и постаралась улизнуть под шумок. Но тут в зале возник другой хамиссар и громко рявкнул:

— Всем сидеть! Стрелять буду! — это был Никровляев.

Перепуганная публика притихла на своих местах, даже оркестр заглох. Заметив Глафиру, Никровляев тихо её спросил:

— Ну, где тут доктор Кознаков? Че звонила то?

— Так его увели только что.

— Кто увел?

— Ваши товарищи, хамиссар какой-то уже тут был, он и увел.

— Блондин?

— Точно, он!

— А я его знаю! — вмешался в разговор Фима, — это же ярославский актер Федька Махов.

— Опять этот ряженый! — нахмурился Никровляев.

— Точно! — подтвердила Глафира, — Аферист и бабник! Странно, что он жив, я слышала, его урки грохнули. Он недалеко ушел, если поторопитесь — догоните.

Погоня

Выйдя на мороз, профессор моментально протрезвел, а увидев черную машину, взмолился.

— Товарищ хамиссар, — я ни в чем не виноват, наоборот, я хотел здоровья товарищу Венину, то есть чтоб ему жить. Отпустите меня, пожалуйста, я исправлюсь.

— Сначала поговорим о Натали, — Виктор затолкнул профессора на заднее сиденье

— Я не знаю никакую Натали! Если вы про студенток, то я давно с ними не встречаюсь.

Виктор не успел сесть за руль своего Ford А, как услышал сзади громкий хлопок выстрела.

— Стоять Махов! — кричал Никровляев, целясь прямо в Виктора, — Ты арестован! Руки!

— Я не Махов, — Виктор кивнул в сторону портрета Скалина за спиной Никровляева, — вон он Махов!

— Что? — обернулся Никровляев и получил удар по руке с маузером. Выронив оружие, Никровляев получил ещё и хук слева. На миг потеряв ориентацию и шлепнувшись в лужу, Никровляев заорал патрульным милиционерам, которые мирно прогуливались по парку.

— Что стоите, идиоты! Хватайте его!

Завязалась драка. Зимняя униформа милиционеров была плохо приспособлена для кунг-фу. Серое долгополое пальто-реглан и валенки с калошами сковывали движения. А вот Махов в своей кожаной куртке и офицерских сапогах легко уклонялся от попыток достать его боксерским манером. Он сделал ловкую подсечку одному постовому, сбил шлем с другого. Еще пара финтов, удар ногой йоко-гери и оба милиционера полетели в сугроб.

Пока шла эта возня, Никровляев подобрал свой маузер и выстрелил.

Виктор охнул и схватился за бок. Никровляев выстрелил ещё, целясь в голову, но промазал. Виктор успел захлопнуть дверь своего Форда и дал по газам.

Началась эпичная погоня со скрипом и скрежетом, парным дрифтом и стрельбой по колесам. Форд Махова на максимальной скорости (около 90 км час) промчался по Большой Якиманке, проскочил Большой Каменный мост, откуда открывается вид на Кремль, вылетел на Моховую, свернул на Воздвиженку и попытался скрыться в Кисловских переулках. Патрульная машина милиции марки ГАЗ-А не отставала. Обе машины равны по мощности и скорости, ведь ГАЗ-А — это лицензионная копия Форда А-серии. Зато машина Никровляева, новенький тюнинговый Ford-B мог бы легко догнать старенький драндулет, но Емельян не спешил и вел машину аккуратно. Разбить свой личный автомобиль в его планы не входило.

Старый Форд уже почти оторвался от погони, но проезжая мимо Консерватории, внезапно сбавил скорость, будто выдохся и, потеряв управление, врезался в витрину магазина напротив храма Вознесения. Витрина разлетелась вдребезги.

Милиционеры, размахивая наганами, поспешили задержать террориста, но на месте водителя никого не оказалось. Кознаков на заднем сиденье отделался легким ушибом головы и клялся, что его похититель просто исчез.

— Как это исчез? — негодовал подоспевший к разбору аварии Никровляев, — Он наверняка где-то выскочил! А вы что стоите? Ищите его! Он, скорее всего, в Консерваторию забежал! Обыскать здесь всё!

Милиционеры удивленно оглядывались по сторонам, но никуда бежать не спешили.

— Он нигде не выскакивал.

— Мы ни на секунду не упускали его из вида.

— Вы все пришибленные, да еще и пьяны! —