Мейсон спокойно выдержал ее разгневанный взгляд.

– Вас не было с Родни Арчером, когда его ограбили.

– Кто это говорит?

– Думаю, это скажут присяжные, делая свое заключение.

– И это вам может помочь?

– Это может помочь моему клиенту.

– Не понимаю, каким образом?

– В настоящий момент, – пояснил адвокат, – я основываюсь напредположении, что моему клиенту поможет правда.

– Сколько вы хотите?

– Ничего.

– Хорошо. Скажем по-другому. Сколько хочет ваш клиент?

– Не думаю, что он чего-то хочет.

– Не глупите, мистер Мейсон! У каждого есть цена. Возможно,не для того, чтобы продавать свои способности, но все на свете имеет цену. Выадвокат. Все, что у вас есть, продается.

– А вы? – спросил он.

Она посмотрела ему в глаза:

– И все, что есть у меня, тоже продается – за свою цену.

– Какая удобная философия…

– Это практичная философия. Каждый продает то, что имеетпродать. Некоторые женщины просят денег. Другие хотят безопасности и выходятзамуж, чтобы ее приобрести. Но каждая женщина, у которой есть зеркало, десяткираз на дню оценивает свои возможности поторговаться. Давайте перестанем ходитьвокруг да около, мистер Мейсон. Вы – деловой человек. Я – деловая женщина. Яготова признать ваши личные и профессиональные достоинства, хотя совершенно непонимаю, зачем вы так пыжитесь из-за этого клиента. Это же ничего не значащийбездельник, который, вероятно, повинен еще в десятке ограблений. К тому же заего защиту вы не получаете ни цента.

– Меня назначил его защищать суд. Вот почему этот человек –мой клиент.

– Хорошо, не стоит повторяться! Боже милосердный, я усвоила,что он ваш клиент, а вы все твердите: «Он мой клиент! Он мой клиент!» Знаю,поняла. Итак, чего вы хотите?

– Справедливости.

– Что такое справедливость?

– Оправдание подсудимого.

– Ну это уж слишком!

– Какие у вас предложения?

– Допустим, окружной прокурор предъявит ему обвинение вкаком-нибудь очень незначительном проступке, например в мелкой краже илибродяжничестве…

– Мой клиент хочет быть оправдан судом.

– Не получится.

– Почему же?

– Потому что это выставит в смешном виде заместителяокружного прокурора, выступающего его обвинителем. Это будет черным пятном наего репутации и поставит полицию в неловкое положение.

– На чем основана такая ваша уверенность?

– А вы как думаете?

– Уж не поинтересовались ли вы у них самих?

– Не говорите ерунды. Просто я общаюсь с людьми.

– А я общаюсь с собой.

– Предлагаю вам выгодную сделку, – в открытую заявила МартаЛавина. – Сейчас ваш клиент получит хороший пинок в виде тюремного заключения.Но все можно устроить иначе, и я преподнесу это вам на серебряной тарелочке. Онотделается пустяком, а когда вынесут приговор, подаст ходатайство на пересмотрдела и получит условный срок. Вы не можете сделать для него большего.

– Оправдание значит гораздо больше.

– Вам не добиться оправдания, во всяком случае сейчас.

– Что может мне помешать?

– Хотя бы я.

– Не боитесь проиграть?

– Со мной такого не случится.

Некоторое время адвокат с интересом разглядывал собеседницу,наконец сказал:

– Вы поклялись, что присутствовали при ограблении…

– Присутствовала. И могу повторить определенно, уверенно,абсолютно и окончательно, что я была с Родни Арчером во время ограбления, аэтот ваш клиент, о котором вы так печетесь, был тем самым человеком, которыйнас ограбил.

– Я не вижу причин обсуждать сейчас этот вопрос, его решатприсяжные, – остановил ее адвокат.

– А когда вы собираетесь его обсуждать?

– В понедельник утром, когда вы сядете на свидетельскоеместо для продолжения перекрестного допроса.

Она выпрямилась в кресле и резко сменила тему:

– Тогда ответьте, зачем вы тут рыщете?

– Я хотел поговорить с мисс Кейлор. Слышал, что она здесь.

– Мисс Кейлор поддержит мои показания.

– Насколько мне известно, несколько дней назад было иначе.

– Спросите ее, как обстоит дело сейчас.

– Она сказала Полу Дрейку, что вы…

– Кто такой Пол Дрейк?

– Частный детектив, которого я нанял.

– Хорошо, и что она ему сказала?

– Что не подвозила вас в тот вечер, когда произошлоограбление.

– В тот момент она не находилась под присягой. Поставьте еена свидетельское место, возьмите с нее присягу. Но учтите, мистер Мейсон, тогдаона уже станет вашим свидетелем.

– Да, и что? – откликнулся он.

Марта Лавина холодно улыбнулась:

– Так уж случилось, что я знаю – адвокат не может оспариватьпоказания своего свидетеля. Вы спросите ее, подвозила ли она меня в тот самыйвечер, и Кейлор поклянется, что подвозила. Вы окажетесь связанным такимответом. Ее показания загонят вас в тупик, потому что вы не сможете ихопровергнуть.

– Что ж, ей же будет хуже, если она решитсялжесвидетельствовать.

– Она не будет лжесвидетельствовать.

– Но Полу Дрейку Кейлор говорила другое.

– Могу лишь повторить, мистер Мейсон, что, беседуя с вашиммистером Дрейком, она не находилась под присягой.

– Хорошо, – адвокат встал, – закончим на этом дискуссию.

– Садитесь! Не надо так спешить. Скажите, почему вывернулись в игорное заведение?

– Потому что мне стало интересно.

– Что именно?

– Захотелось понять, как оно работает.

– Зачем? Вы хотите меня шантажировать?

– Нет. Просто разобрало любопытство.

– И могу я спросить, что именно вызвало ваше любопытство?

– Потребовалось двадцать две минуты, чтобы доехать отпарадной двери вашей виллы до черного хода в игорный дом, – ответил адвокат. –А чтобы вернуться назад, оказалось достаточно шести с половиной минут.