Самое безопасное место у курсанта – строй. Можно сказать, самое уютное. В строю ты не один, ты защищен, прикрыт со всех сторон такими же, как сам, товарищами. В строю хорошо. В строю курсант должен выражать радость и улыбаться во все тридцать два зуба. Улыбка так же обязательна, как вареные яйца на завтрак в выходной.

Но это все внутри, а снаружи надпись на ленте бескозырки – «ВВМУ им. Фрунзе» – дисциплинировала и вселяла особую гордость.

И вот по прошествии 157 680 000 секунд через парадный вход на набережной Крузенштерна появлялся военно-морской офицер – физически здоровый, преданный делу партии, готовый к самопожертвованию и условно понимающий, чем ему придется заниматься на флоте. В голове девиз – «Честь и верность», а на груди поплавок с надписью «ВВМУ им. Фрунзе».

Мы гордились своей «СИСТЕМОЙ»!

То, как «СИСТЕМА» называется теперь, и рука написать не поднимется, и вслух сказать неприлично. Да и не «СИСТЕМА» это уже вовсе. Непонятно, кто теперь там учится – то ли курсанты, то ли студенты? И нынешние офицеры-выпускники – скорее менеджеры в погонах, готовые любить Родину ровно на величину денежного довольствия.

Реформа, будь она неладна! Прервалась связь поколений. На флоте выросли командиры, ни разу не бывшие в море. Чем им, бедным, гордиться, что им любить?! У них даже фуражки без крабов!

Одно только и остается.

На молитву! Головные уборы долой!

…помози нам Боже, Спасителю наш…

Все шло хорошо, пока не вмешался Генеральный штаб. Эти слова рядового Йозефа Швейка близки и понятны всем, кто связал свою жизнь с военной службой.

Планы на ближайшее будущее рухнули в одночасье. Телефонограмма из 10 Главного управления Генштаба, отвечавшего за международное военное сотрудничество, предписывала поставить 20 ноября 1982 года гидрографическое судно «Затока» на судоверфь «NAUTA» в Гдыне для проведения очередного ремонта.

На подготовку оставалось две недели. Октябрь – ноябрь – не лучшее время для перехода из Севастополя в Балтийск. Флотская комиссия и моринспекция прошли без особых замечаний. Судно к выходу готово.

Сборы-проводы, все как обычно. Можно сказать, из-за стола на борт.

Седой, как лунь, комдив, капитан I ранга Карасев задвинул напутственную речь. Пограничники и таможня покинули судно.

– Судовая тревога! По местам стоять, с якоря и швартовых сниматься!

Сигнал тревоги на время заглушил крики провожающих.

Командир, капитан-лейтенант Борис Борисович Недоварко по прозвищу Бор Бор, командовал спокойно, даже, можно сказать, флегматично:

– Отдать швартовы, на баке вира якорь. Оба три вперед.

Вахтенный помощник перевел рукояти ВРШ в положение три.

Судно вздрогнуло и начало медленно отходить от причала.

Боцман доложил:

– Якорь чист!

– Принято. Флаг перенести, якоря закрепить по-походному.

– Лево на борт!

Судно развернулось на выход из Южной бухты. Выйдя на левое крыло, Бор Бор произнес традиционное: «Прощай, страна дураков!» При этом улыбался и махал провожающим фуражкой.

Повернувшись к старпому, он распорядился:

– Саша, рули на выход. Пойду сниму этот чиновничий сюртук, он меня душит.

Недоварко предпочитал упрощенный вариант – брюки, свитер и рабочая куртка. Это было допустимо, по штатному расписанию военных на судне было трое – командир, старпом и мичман-СПСовец, остальные тридцать девять были гражданские специалисты.

Переход был простой, с попутными работами в Средиземном море. До Ла-Манша дошли как по маслу. Даже Бискай не потревожил.

Но, как говорил французский писатель Жюль Ренар, – «Бывает, что все удается. Не пугайтесь, это пройдет».

На выходе из Па-де-Кале в полной мере ощутилась правота француза.

В штурманской рубке старпом старший лейтенант Морев, изучая карту погоды, ворчал на штурмана.

– Ты бы хоть карту поднял, с этими помехами и масштабом ни хрена не разберешь.

– А чего ее поднимать. Тут крась не крась, все одно – кирдык. Смотри, как барограф упал, прогноз не наш – датский, так что написанному верить.

Датский прогноз обещал волнение семь баллов и ветер восемь баллов.

Судно начинало ковырять. Морев вызвал на ходовой мостик боцмана. Колоритный мужик Иван Иванович Павлюк появился не сразу. Это был настоящий хозяин, боцман старой закваски. Но у него была одна слабость: он любил, чтобы его хвалили.

– Иван Иваныч, какой вы молодец, успели-таки починить крышку трюма. По прогнозу через час – полтора впорет нам погодка за все спокойные денечки. Пойдемте проверим палубу и трюм.

От похвалы боцман зарделся.

– Да я уже все проверил. На всякий случай якорные стопора зачеканил. Мы же с понятием, можете не беспокоиться.

Наступило время ужина. На мостик поднялся помполит, он же помпа, Валентин Иванович Аладушкин. В руках у него была небольшого формата зеленая книжица с золотым тиснением – «Календарь воина».

Это была традиция. Каждый день во время ужина он зачитывал информацию на текущую дату. От себя он добавлял «добрый вечер» в начале и «приятного аппетита» в конце.

Вахтенный помощник включил судовую трансляцию и объявил:

– Команде ужинать!

В кают-компании и в столовой команды все замерли, ожидая, что сегодня выдаст помпа.

Взяв в руку микрофон, Аладушкин раскрыл книжку на дату 9 ноября и начал вещать:

– Добрый вечер, сегодня в 1851 году родился Ф. Ф. Палицын, русский военный деятель…

В 1890 году родился Г. И. Кулик, маршал Советского Союза, Герой Советского Союза…

В 1902 году родился М. И. Неделин, главный маршал артиллерии…

В 1939 году воины-железнодорожники в условиях боевых действий на реке Халхин-Гол завершили строительство 324 км железной дороги Борзя – Боин – Тумен. Приятного аппетита.

Народ ржал навзрыд.

Валентин Иванович не обижался. Капитан II ранга в отставке, он был дядька с чувством юмора, любил жизнь и умел получать от нее удовольствие. Но если кто-то смел посягнуть на устои марксизма, он превращался в непримиримого борца за светлое будущее, и тогда его визави не позавидуешь.