Гроза подобралась ближе. Пытаясь заглушить грохот, Джулия включила телевизор, но тот редко справлялся со своей задачей.

В одиннадцать пришел Рори, весь озаренный улыбкой. У него были хорошие новости. В разгар вечеринки начальник отвел его в сторону, поблагодарил за отличную работу и произнес целую речь о том, какое славное будущее ждет Рори. Джулия его слушала и надеялась, что из-за опьянения муж не заметит, насколько ей все равно. Наконец, закончив излагать новости, он снял пиджак и присел на диван рядом с ней.

– Бедняжка! Тебе не нравится гром.

– Со мной все нормально.

– Ты уверена?

– Да, все хорошо.

Рори склонился к ней и повел носом Джулии по уху.

– Ты вспотел, – спокойно заметила она.

Он не прекратил заигрываний, явно не желая убирать дирижерскую палочку, раз уж ее поднял.

– Пожалуйста, Рори… – попросила Джулия. – Я не хочу.

– Почему нет? Что я сделал?

– Ничего, – Джулия притворилась, что ее очень интересует передача по телевизору. – Все хорошо.

– Да неужели? У тебя все хорошо, у меня все хорошо. У всех, блядь, все хорошо.

Она все смотрела на мерцающий экран. Начались ночные новости, как обычно, открылась чаша, до краев полная горечи. Рори все говорил, своими тирадами заглушая речь диктора. Джулия не возражала. Что мог ей предложить мир? Практически ничего. А вот она, она могла поведать миру такое, отчего бы тот вздрогнул. Поведать о том, как живут проклятые; о любви потерянной и обретенной; о том, что общего есть у желания и отчаяния.

– Пожалуйста, Джулия… – все говорил Рори, – просто поговори со мной.

Вняв мольбам, она обратила на него внимание. Он же походит, подумала она, на того ребенка с фотографии: да, тело обрюзгло и покрыто волосами, одежда, как у взрослого, но, по сути, Рори – все еще мальчишка, растерянный и обиженный. Она вспомнила вопрос Фрэнка: «Как ты могла выйти замуж за этого олуха?» При этой мысли губы ее исказились от злобной ухмылки. Рори смотрел на нее, и его удивление только крепло.

– Да что смешного, черт тебя дери?

– Ничего.

Он покачал головой, пробуждающийся гнев уже оттеснял обиду. Раскат грома последовал за молнией практически через секунду. И вместе с ним сверху раздался какой-то шум. Джулия быстро перевела взгляд на телевизор, надеясь переключить внимание Рори. Но тщетно; он все услышал:

– Что это было?

– Гром.

– Нет. Что-то еще, – Рори встал и пошел к двери.

Десятки возможностей пронеслись в ее голове, ни одна из них не казалась особо практической. Он пьяно сражался с ручкой.

– Может, я оставила окно открытым, – Джулия тоже поднялась. – Сейчас пойду и посмотрю.

– Я и сам могу сходить. Я еще не совсем беспомощный.

– Никто и не говорил… – начала она, но он не слушал. Когда вышел в прихожую, ударила молния вместе с громом: громко и ярко. Джулия побежала за ним, и еще одна вспышка последовала за предыдущей, а грохот раздался такой, что добрался до самых внутренностей. Рори уже преодолел пол-лестницы.

– Там ничего не было! – крикнула Джулия. Но он не услышал и поднялся на верхнюю площадку. Она побежала за ним, крикнув в тишине между раскатами:

– Не надо…

В этот раз Рори ее услышал. Или решил услышать. Когда она добралась до последней ступеньки, он ее ждал.

– Что-то не так?

Она скрыла смятение, пожав плечами, и тихо ответила:

– Ты ведешь себя глупо.

– Неужели?

– Это был просто гром.

Его лицо, освещенное светом из прихожей, неожиданно смягчилось, и Рори спросил:

– Почему ты обращаешься со мной, как с дерьмом?

– Ты просто устал.

– И все-таки, почему? – по-детски принялся настаивать он. – Что я тебе сделал?

– Все в порядке. На самом деле, Рори. Все в порядке.

Одни и те же убаюкивающие банальности, снова и снова.

Опять гром. А за грохотом слышался другой шум. Джулия прокляла неосторожность Фрэнка.

Рори развернулся и посмотрел на темную площадку.

– Ты это слышала?

– Нет.

Из-за выпивки он нетвердо стоял на ногах и отошел от нее. Джулия видела, как он исчезает во тьме. Вспышка молнии, пролившаяся из открытой двери спальни, на мгновение осветила его; потом снова тьма. Рори шел к сырой комнате. К Фрэнку.

– Подожди… – Джулия кинулась за ним.

Он не остановился, миновав последние несколько ярдов. Когда она подбежала к нему, Рори уже положил ладонь на дверную ручку.

Вдохновленная паникой, Джулия прикоснулась к его щеке:

– Я боюсь…

Рори, пошатываясь, обернулся к ней.

– Чего?

– Грозы.

Во мраке она видела лишь блеск его влажных глаз и ничего больше. Он заглотнул наживку или решил ее выплюнуть?

А потом Рори сказал:

– Бедняжка.

Заглотнул, возликовала она, и положила руку ему на ладонь, убирая ее от двери. Если бы Фрэнк сейчас просто вздохнул, все было бы потеряно.

– Бедняжка, – повторил Рори и обнял ее. Он плохо держал равновесие, свинцовым грузом повиснув у нее на руках.

– Пошли, – сказала Джулия, лаской уводя его прочь. Он, шатаясь, сделал несколько шагов, но потом потерял равновесие. Она отпустила его и оперлась о стену. Снова вспыхнула молния, и в ее свете она увидела, что он неотступно следит за ней, а его глаза мерцают.

– Я люблю тебя, – сказал Рори, подошел прямо к ней и так навалился на нее, что оказать отпор она просто не могла. Лицом прижался к ямке на шее, бормоча в нее комплименты. А потом принялся целовать. Джулии так хотелось его оттолкнуть. Так хотелось взять Рори за липкую вялую руку и показать ему отринувшего смерть монстра, с которым он чуть не столкнулся.

Но Фрэнк еще не был готов к такому противостоянию, пока нет. А потому Джулия пришлось терпеть ласки Рори и надеяться, что он быстро выдохнется.

– Почему бы нам не пойти вниз? – предложила она.

Он что-то пробормотал ей в шею, но с места не двинулся. Левую руку положил ей на грудь, правой – обнял за талию. Джулия позволила ему залезть ей под блузку. Воспротивившись сейчас, она бы только раззадорила мужа.

– Ты нужна мне, – прошептал Рори ей на ухо, подняв голову. Когда-то, полжизни назад, сердце Джулии подпрыгнуло бы от такого признания. Теперь она была умнее. Сердце не походило на акробата; в кольцах кишок ничего не щекотало. Тело всегда работало стабильно. Вдыхало воздух, гоняло кровь, измельчало и обрабатывало пищу. Думая так о своей анатомии, без всякой романтики – как о собрании естественных императивов, укорененных в плоти и крови, – Джулия с большей легкостью позволила Рори снять с себя блузку и прижаться лицом к груди. Ее нервные окончания исполнительно отреагировали на прикосновения языка, но опять же это был лишь урок физиологии. А сама Джулия, непоколебимая, пребывала под куполом черепа.