— Отцу я точно напишу, — наконец бросает директриса.

Киваю.

— И добавьте, пожалуйста, что сено в вашем карцере не меняют уже два дня. А насекомых вообще никогда не травили.

— Вон отсюда, — устало выдыхает директриса. — Наказание я тебе потом придумаю.

Я переступаю через порог и слышу, как она жалуется коту:

— Вот видишь, Кортни, вот видишь — поэтому я и хочу работать трактирщицей. В трактире надоедливых клиентов хотя бы без проблем заколдовать можно…

Кот согласно тарахтит.

— Габриэль, мы пообедать уже не успеваем? — вздыхаю я, выходя на солнцепек и бросая взгляд на башенные часы. Почти полдень.

— Вы не успеваете, — поправляет Габриэль. Потом неожиданно добавляет: — Но я знаю короткий путь на кухню.

Я с улыбкой оборачиваюсь.

— Габриэль, я тебя обожаю!

Лицо рыцаря на мгновение озаряет предательская улыбка, но Габриэль тут же возвращает свою маску вселенской невозмутимости.

— Как скажете, принцесса. Идемте.

Мы не идем, мы бежим — урчащий желудок отлично меня подгоняет. Проходим (пробегаем) какие-то коридоры, галереи, лестницы… За одним из поворотов я мельком замечаю Ромиона, быстро удивляюсь: он же тоже опоздает! Разве не должен наш отличник сидеть на уроке с учебником в зубах вместо розы?

— Принцесса, поторопитесь! — зовет Габриэль, и я, ускоряя шаг, пролетаю мимо Ромиона: он топчется у какой-то закрытой двери, рядом с которой…

Стоп, я этот пиджак, в смысле камзол (или как там эта деталь одежды правильно называется?) уже видела. И сумка с какой-то странной висюлькой, которыми парни обычно брезгуют, потому я и заметила: Дамиан такую же висюльку в карцере в пальцах, забывшись, вертел… И вчера, и сегодня…

Торможу и возвращаюсь к закрытой двери. Странно бледный Ромион как раз склоняется над пиджаком-камзолом Дамиана, когда я, встав у него за спиной, радостно интересуюсь:

— А что тут происходит?

Ромион подпрыгивает — не хуже меня, хоть и не лягушка. Оборачивается и мгновение испуганно смотрит на меня.

Улыбаюсь в ответ и киваю на дверь.

— Что там?

— Ничего, — Ромион с очевидным трудом пытается сделать вид, что все в порядке, он только мимо проходил, а я здесь вообще лишняя.

Я бросаю взгляд на сумку с висюлькой: капельки камней странно поблескивают. Перевожу взгляд на Ромиона и замечаю в его руке ключ. Ясно же, что он от этой закрытой двери.

— Принцесса! — встревает вернувшийся Габриэль. — Если вы еще хотите пообедать и не опоздать на урок, то, пожалуйста, поспешите!

Ромион переводит взгляд на Габриэля и почему-то отступает к стене. Рыцарь же бросает взгляд на дверь и на глазах бледнеет.

— Кто-нибудь скажет мне, что тут происходит?! — не выдерживаю я.

— Ничего! — хором восклицают Ромион с Габриэлем.

Словно в ответ за дверью раздается такой рев, что вздрагивает пол у нас под ногами.

— Принцесса, идемте, здесь опасно, — говорит в наступившей после этого тишине Габриэль и быстро хватает меня за руку.

Новый рев эхом проносится по коридору — я вырываюсь, подскакиваю к Ромиону и кричу:

— Дамиан там? Да? Да?!

А когда принц не отвечает, вырываю у него из руки ключ и бросаюсь к двери.

— Принцесса, нет! — Габриэль пытается забрать ключ, но я отталкиваю рыцаря.

— Не мешай мне! Это приказ! — И Габриэль тут же замирает.

Сую ключ в замочную скважину — когда опомнившийся Ромион бросается ко мне:

— Розалинда, он прав, уходи!

Я рывком распахиваю дверь, и его слова «Там демон!» заглушает новый рев.

Да. Там — демон. Я видела сегодня эту страхолюдину в бестиарии на картинке. Это… подвид анималий. Крупнее обычных животных, но форму принимают исключительно звериную. Питаются живой плотью. Любой, включая человеческую. Призывать необходимо жертвой или волей дара, если таковой имеется. Но уже призванного демона-анималия остановит только защитный контур, через который демонологу переступать ни в коем случае нельзя, иначе демон его с удовольствием сожрет за компанию с жертвой.

Контур начерчен у порога, через который я, естественно, тут же и переступаю. А стоящий на двух лапах здоровенный — под потолок — тигр оставляет в покое связанного и какого-то квелого Дамиана, тянет носом и в два прыжка оказывается передо мной.

«И что теперь?» — мелькает у меня в голове уже в полете, точнее, в прыжке к потолочной балке — за какую-то долю секунды до того, как зубы тигра смыкаются на том месте, где я до этого стояла.

Никогда не думала, что я настолько акробатка… Наверное, стоило по папиному совету пойти в кружок гимнастики. С такими данными я могла бы даже стать чемпионкой…

Чемпионкой или нет, а вот убегать от огромного тигра на самом деле не очень сложно. Только очень страшно. А так — балок тут оказывается много, полок — неожиданно тоже. Правда, на этих полках что-то стоит… Точнее, стояло… Раньше…

А потом тигр додумывается уменьшиться — и в два счета загоняет меня в угол комнаты. В этот-то момент я и понимаю, что папа имел в виду под «когда все действительно хреново, ты познаешь дзен». Правда, папа обычно так говорит про налоговых инспекторов, которые нежданно-негаданно могут нагрянуть на голову несчастного гендиректора. Но, глядя в распахнутую и очень зубастую пасть тигра-демона, дзен я тоже познала. Это изумительное спокойствие — когда ты смотришь в глаза (простите, в пасть) смерти и смиряешься с неизбежным.

От большого смирения, за мгновение до того, как пасть тигра захлопнулась, я оглушительно квакаю:

— Сидеть!

Тигр садится. По-моему, больше от изумления, чем действительно команда срабатывает — потому что он тут же снова увеличивается до потолка и недовольно рычит.

— Кис-кис-кис, — лепечу я, не понимая, я еще живая или уже мертвая.

Тигр снова припадает к полу, а потом оглушительно воет под громкий заунывный речитатив, причем на два голоса. Как потом оказывается, начинает его очнувшийся Дамиан, а заканчивает, удивительно слаженно, Ромион, которому все-таки духу и совести хватило переступить защитный контур.

Под заклинание демон исчезает в облаке дыма — хотя его рев мне еще долго потом чудится, и я каждый раз вздрагиваю. А злой, как тысяча чертей, Ромион поворачивается ко мне и шипит:

— Зачем ты полезла? Тебе что, больше всех надо?!

Еще минуту назад я задавалась тем же вопросом. Но сейчас я смотрю на Дамиана, который медленно, с трудом пытается освободить руки — их привязали к креплению одной из полок. Выглядит он словно хорошо выпил или что-то мощное выкурил. Или его чем-то опоили. Например, за обедом, который я пропустила.