Но даже чернейшая из ведьм достойна быть счастливой. Мне так кажется.

— Что, глумиться надо мной будете? — шипит Изабелла. — И когда казнь, а, пасынок?

Ромион улыбается и сообщает, что казни не будет. Что ей и малышу Томми куплен шикарный дом в предместьях столицы. Что они будут там жить.

— Ссылка? — заламывает бровь Изабелла.

Ромион вздыхает и достает кипу свитков вместе с ключами.

— Нет, мачеха. Моя… э-э-э… Виола попросила… Я дарю тебе наш столичный театр. Он твой. Можешь его развалить, можешь преобразовать, можешь отравить яблоками. Только колдовать я тебе не позволю — Дамиан за этим проследит, уж извини. А театр твой.

Изабелла не верит: приходится повторить несколько раз, и даже после этого она поворачивает голову ко мне и смотрит недоуменно.

— Зачем?

— Второй шанс, — улыбаюсь я. — Мне тут убедительно доказали, что он бывает счастливым.

Королева хмурится и качает головой. Но ключи и свитки принимает и выглядит при этом по-настоящему довольной.

Ну а что? Сказка это или нет?

— Вы ошибались, — говорю я, когда мы уходим. — Насчет любви. И насчет красоты. Меня любят такой, какая я есть. И знаете, что еще… Красота — это не важно.

Королева усмехается, а я переглядываюсь с Ромионом.

— Правда. Гляньте вот на него, — киваю на Ромиона. — Ну кому он нужен, когда молчит? А стоит рот открыть…

— Виола! — изумительно, но Ромион краснеет.

Я чмокаю его в щеку и первой выхожу за дверь.

Дамиан встречает меня на крыльце башни, берет за руки, говорит, что отведет туда, где я никогда не бывала, потом посылает Ромиона в Астрал и открывает портал.

Да, на берегу лебединого озера я слушаю еще одну лекцию по демонологии, но потом Дамиан меня целует.

Господи, я утону в его глазах…

Вот оно, счастье!

…И жили мы долго и счастливо…

Или нет?

— Виола, меня совершенно не волнует, что ты влюблена, что ты принцесса и что ты спасала мир! — отчитывает меня директриса, а ее манул-в-сапогах лежит перед ней на столе и смотрит на меня, высунув язык. — Ты пропустила целых две недели занятий! Две недели! Ты из отработок у меня не вылезешь!

— Но… Но я тут больше не учусь!

— Неужели? — улыбается директриса и показывает мне подписанное мамой и — о ужас! — папой заявление: «Прошу принять мою дочь…» — Еще как учишься. Вот. — Мне на колени ложится кипа листов. — Это твое домашнее задание. Не сделаешь к завтрашнему утру — карцер покажется тебе счастьем.

— Но… Но… А как же Розалинда? Я же за нее училась. Пусть она делает!

— А принцесса Розалинда выходит замуж. Из этой школы, милая моя, девушки выходят только замуж. И ты забыла правило: не перечить!

На подгибающихся ногах я выхожу из кабинета (эта кипа листов действительно тяжелая!). И уже у фонтана с лягушкой, бегло просмотрев первые три листка, замечаю, что… Они все сделаны! И все исписаны знакомым убористым почерком.

А на последнем листе написано: