Уилла встала. Она снова плакала, но теперь слезами радости. Ее душа ликовала. Шейми жив. Он по-прежнему в этом мире, а не в потустороннем.

– Ты знаешь, в какой части Котсуолда находится Шейми? – спросила Эдди.

– В газете написано, что он переезжает в семейный дом. Как-то он упоминал домик в Бинси, принадлежавший его жене.

– После того как вернемся домой, ты сможешь туда поехать, – сказала Эдди.

Улыбка на лице Уиллы погасла.

– Нет, тетя Эдди. Не смогу.

– Почему?

– Есть причина… Там, в пустыне, когда Шейми нашел меня и привез в лагерь Лоуренса, я сказала ему, что мы должны отпустить друг друга. Перестать причинять боль друг другу и окружающим. То, как мы вели себя до войны… так больше нельзя. Может, ты ничего об этом не знала. А может, и знала.

– Не знала, пока ты сейчас не сказала.

– Тяжело любить того, кого тебе нельзя любить, – вздохнула Уилла. – Радости это не приносит. Только сплошные горести.

– Но его жена умерла, – осторожно напомнила Эдди. – Шейми теперь вдовец.

– И как, по-твоему, я должна поступить? – с горечью спросила Уилла. – Полететь к нему, словно хищная птица? Я не могу. Мы с ним и так наделали кучу ошибок и достаточно нагрешили. Дженни заслуживала лучшей участи. Альби тоже. Да и сам Шейми. Нет, я останусь здесь. Мы расстались по серьезной причине, и она никуда не делась. Мы не подходим друг другу. Так было в Африке. Потом в Лондоне в четырнадцатом году. Поверь мне, с тех пор ничего не изменилось.

Эдди протяжно и тяжело вздохнула.

– Спасибо, что приехала сюда, – сказала Уилла, беря тетю за руку. – Тобой двигала забота обо мне, и за это я тебя очень люблю. Но пойми меня, тетя Эдди. Я не могу вернуться. Никак не могу. Это слишком болезненно.

– Я тебя понимаю, – кивнула Эдди. – Одному Богу известно, как я это объясню твоей матери, но я тебя хорошо понимаю.

Уилла поцеловала ее:

– Спасибо за понимание. Ты ведь не сразу уедешь? Побудь со мной немного.

– Конечно побуду. Я сама хотела немного проветриться и побаловаться отменной французской кухней… Уилла, у тебя руки дрожат, – нахмурилась Эдди. – Я тебя застала не в лучшем состоянии. Боюсь, своим приездом я сделала только хуже.

– Ничего подобного, – замотала головой Уилла. – Я счастлива, очень счастлива узнать, что он жив. Он в моем сердце, в моей душе. Просыпаться с мыслью, что он жив, что он не… – Ее голос дрогнул; боясь снова расплакаться, Уилла кое-как совладала с нахлынувшими чувствами. – Не могу сидеть дома. Мне надо прогуляться.

– Хорошая мысль. Прогулка прочистит тебе мозги. Пока ты гуляешь, я заварю себе еще кофе, а когда вернешься, надеюсь, ты поводишь меня по Монпарнасу.

Уилла еще раз поцеловала тетку, схватила пальто и помчалась вниз по лестнице, забыв шарф и шляпу. Она забыла обо всем, кроме удивительной новости, до сих пор кажущейся невероятной: Шеймус Финнеган жив.

– Джози! – крикнула Уилла, стучась в дверь квартиры своей подруги. – Джо, это я, Уилла! Открой!

Уже целую минуту Уилла барабанила в дверь, однако Джози не отзывалась. Уилла знала: подруга дома. Никакая сила не могла заставить Джози выйти из дому такую рань. Обычно она спала до полудня.

Уилле захотелось ее видеть. Джози была самой близкой ее подругой. Кому еще расскажешь, что Шейми жив? Уилле хотелось вдоволь наговориться и нареветься.

– Джози, поднимайся, ленивая ты девица! Вставай, лежебока, и открой дверь! – крикнула Уилла, вновь принявшись колотить в дверь.

Ответа по-прежнему не было.

– Странно, – пробормотала Уилла.

Она нажала дверную ручку, и та повернулась. Это тоже было странно. Уилла толкнула дверь.

– Джо! – снова позвала она, уже не так уверенно.

В прихожей было темно. Глаза Уиллы не сразу привыкли к темноте, а когда привыкли и она прошла дальше, увиденное заставило ее остановиться как вкопанная. Всё в квартире Джози было перевернуто вверх дном. На полу валялись сорванные со стен картины, обломки разбитых ваз и статуэток. Портьеры разорваны. От изящной шелковой обивки на мебели Джози ничего не осталось. Из вспоротых стульев и диванов торчали клочья набивочного материала.

– Джози! – испуганно позвала Уилла.

Из спальни донесся звук, похожий на стон. Уилла бросилась туда.

Увидев подругу, она вскрикнула.

Джози лежала в постели, избитая так, что на лице не осталось живого места. Простыни были мокрыми от крови. Кровь продолжала сочиться и из-под ее платья.

– Джози… боже мой! – Уилла подбежала к кровати.

– Уилла, я не сказала, – всхлипнула Джози, протягивая к ней руку. – Я ему не сказала.

– Кому? Кто так издевался над тобой? – спросила Уилла, сжимая окровавленную руку подруги. Она опустилась на колени перед кроватью. – Нет, не надо отвечать. Не говори. Не двигайся. Лежи спокойно. Я сбегаю за помощью.

– Нет! – простонала Джози.

– Тебе нужен врач!

– Времени нет. Послушай меня, Уилла. Пожалуйста… У меня есть сын, – с усилием произнесла Джози.

– Что-о?

– Четырехлетний малыш. Он остался в Англии. Джеймсом звать. Я залетела от одного мерзавца… Билли Мэддена. Он, когда узнал, требовал, чтобы я избавилась от ребенка. А я не захотела. Я родила и отдала ребенка своей подруге Дженни. Она моя бывшая учительница. Своего ребенка она потеряла. Выкидыш случился. Муж ее не любил, а она думала… вот родит ему ребенка, и он изменится. Но не родила. Женские внутренности у нее были повреждены после катастрофы. Я сбежала из Лондона. Пряталась у нее в домике. В Котсуолде… – Джози замолчала, закрыла глаза и лежала, тяжело дыша.

Уилла похолодела. Покойную жену Шейми звали Дженни. У нее был домик в Котсуолде. Их сына звали Джеймс, и ему тоже было четыре года. Нет, подумала Уилла. Этого не может быть. Просто совпадение.

Джози вновь открыла распухшие глаза. Они были полны душевной боли. Под каждым темнел синяк.

– Джози, ты лучше помолчи. Побереги силы. Я приведу врача. Продержись.

– Времени нет, – повторила Джози, тихо застонала и сморщилась, теперь уже от телесной боли. – Врачу, который принимал роды, я соврала. Назвалась Дженни. Так что в свидетельстве о рождении он написал нужное имя. Джеймса я отдала Дженни на другой день после родов, а сама уехала в Париж. Дженни врала мужу… разыгрывала беременность… потом сообщила, что родила. Я просила ее писать почаще… присылать мне снимки… Ой, как болит, – оборвав рассказ, застонала Джози.

– Джози, прошу тебя… не противься и позволь мне сходить за помощью.

Джози покачала головой:

– Кто-то рассказал Билли про ребенка, и теперь Билли хочет его забрать. Уилла, он совсем обезумел. Я думала, он меня убьет. Говорил, что потерял на войне сыновей и теперь намерен забрать Джеймса. Требовал, чтобы я назвала имя Дженни и ее мужа, но я ничего не сказала… Он требовал. Я молчала, и тогда он… Сама видишь. Потом он заявил, что все равно отыщет и заберет Джеймса, и ушел. – Из глаз Джози хлынули слезы. – Помешай ему, Уилла. Не дай забрать Джеймса…