После этого события и после выписки из больницы Кардель счел целесообразным в июне и июле 1961 г. поселиться с женой и детьми в Лондоне «для изучения английского языка». Он уехал в своего рода добровольное изгнание – ни Тито, ни кому-либо другому он не сказал, куда отправится. Как утверждали секретные службы, он намеревался эмигрировать насовсем, в лучшем случае уехать в Любляну, где он мог заняться преподаванием марксизма в университете. Хотя Observer и Sunday Times писали, что пребывание Карделя в Лондоне не так безобидно, как выглядит, в британском Министерстве иностранных дел им не верили. Они только задавались вопросом, как это возможно, что в современной напряженной ситуации югославское правительство не нуждается в этой важной личности[1886]. В британской столице Кардель посоветовался с местными медиками, которые ему не рекомендовали делать операцию, поскольку пуля прошла в миллиметре от центральной нервной системы и вмешательство могло парализовать лицо. То, что он не погиб, – настоящее чудо. На десять тысяч случаев это был единственный. «Пуля Ранковича» так и осталась в его затылке. Ее нашли только через семнадцать лет, когда после смерти Карделя проводили вскрытие его тела. Говорили, что выстрел был сделан из боевого оружия[1887].

Единственный, кого бегство Карделя не обеспокоило, был Ранкович. Очевидно, он хотел его совсем изолировать, так, например, он не позволил ему приехать в Ужице на празднование двадцатилетия революции вопреки желанию Карделя. Ранкович ответил: пусть он лучше «отдохнет». (В то время УГБ подозревала, что он и его жена находятся на службе в ЦРУ.) Среди тех, кто не мог смириться с уходом «Бевца»[1888] из общественной жизни, в первую очередь был Владимир Бакарич, который осознал, что теряет важного союзника. Он напряг все силы, чтобы убедить его вернуться на родину. Кардель вернулся спустя два месяца. На границе его встретил секретарь внутренних дел Республики Словения, который находился на службе Ранковича, и в разговоре сказал Карделю, чтобы впредь он был «более дисциплинированным и любезным». Слухи, которые этот инцидент породил за рубежом, а еще больше на родине, показались Тито такими неприятными, что возвращение Карделя он преподнес как безвкусную комедию. В конце августа Кардель должен был вместе с Ранковичем и Веселиновым отправиться «на охоту на серн» в долину Трента. Фотография трех «товарищей» на следующий день была опубликована с большой помпой в люблянской газете Delo[1889]. Но это еще был не конец опалы, в которой оказался Кардель. Помимо всего прочего, в это время исчезла большая часть его архива, которую сотрудники УГБ на четырех грузовиках увезли в неизвестном направлении[1890]. В ответ на негативное отношение Тито словенское политическое руководство поручило окружному комитету ЦК Любляны и Словенскому союзу трудового народа организовать на Площади революции митинг в его честь. Для внутреннего пользования было сообщено, что бюрократические централистские и настроенные против самоуправления силы в политических верхах государства пытаются ликвидировать Карделя как видного борца за самоуправление. «Поэтому мы должны оказать ему в Словении как можно большую поддержку». Митинг имел огромный успех, люди собрались даже на прилегающих улицах, поскольку на площади уже не было места[1891].

Третий пленум ЦК СКЮ 27 ноября 1961 г. принял решение, что избыток демократии мешает строительству социализма, и снова взял под свой контроль инвестиции, промышленное планирование, выплаты и торговлю, чтобы «стабилизировать» положение, подчеркнув этим руководящую роль партии в экономике. Предложения Карделя об укреплении Социалистического союза трудового народа, с тем чтобы в политическую жизнь активнее включались широкие массы, были отвергнуты, критике были подвергнуты и идеи VI Съезда СКЮ о прогрессивном отмирании государства и партии. Наиболее ярые сторонники реформ, а среди них было много словенцев, постепенно снимались со своих должностей в союзном правительстве, в то время как Тито всё больше опирался на партийных догматиков Иванa Гошняка, Иванa Краячичa, Петрa Стамболичa. Полных 38 месяцев Тито правил только с их помощью, не проводя заседаний какого-либо верховного партийного органа.

Чтобы колесо развития вернулось к централизму и плановой экономике, некоторые важные югославские экономисты составили так называемую «Желтую книгу», которую позднее дополнила еще и «Белая». В них они пытались доказать марксистам, находящимся у власти, что и в социализме наступает время прогресса и застоя и что реформа не удалась из-за того, что не была достаточно решительной. Однако больше, чем их заявления, на дальнейшее развитие событий оказала влияние битва, вспыхнувшая за кулисами между либеральным и консервативным течением, которая неизбежно приобрела этническую окраску. Камнем преткновения стал проект плана на 1962 г., который в Словении, да и в Хорватии вызвал сильный дискомфорт, поскольку явно был написан в пользу союзной администрации и подчеркивал ее роль при формировании экономической жизни. В декабре 1961 г. в Вече производителей три депутата воздержались от голосования по этому плану, в Союзном вече один (заместитель председателя Словенской скупщины) голосовал против. Поскольку в югославской парламентской практике такое случилось впервые, это вызвало много шума. В это же время Кардель вопреки трудностям завершил работу над проектом конституции, которую подготавливал вместе со своими соратниками, возглавив специально созданную для этого комиссию. Когда Ранкович получил его в руки, ему показалось, что в нем гарантирована полная суверенность республик, что, по его мнению, было неприемлемо. Он поспешил к Тито, который согласился: «Так не пойдет. Дай мне свой проект конституции». На следующий день позвонил ему по телефону: «Если дела так пойдут и дальше, подам в отставку!» – «Не нужно подавать в отставку. Мы созовем Пленум ЦК и разрешим эти проблемы»[1892].