разлетятся на куски. Возможно, им даже не нужно сталкиваться, чтобы уничтожить друг друга; их взаимное притяжение может разорвать их на куски. Как иногда случается в человеческих жизнях.

Йоте не были интересны подобные философские изречения. Онпродолжил:

– Также сказано, что в ночь, когда небесные сёстры целуются, всякое зло высвобождается, чтобы творить беды в мире. – Он остановился. – Когда я был маленьким, нам запрещали выходить, когда сёстры целовались. Выли волки, завывал ветер, но не только волки и ветер. – Он мрачно посмотрел на меня. – Чарли, весь мир выл. Будто от боли.

– И Элден может открыть Глубокий Колодец, когда это случится? Такова легенда?

Ни Вуди, ни Йо не ответили, но выражений их лиц было достаточно, чтобы я понял: по их мнению, это вовсе не легенда.

– И некая сущность живёт в этом Глубоком Колодце? Нечто, превратившее Элдена в Летучего Убийцу?

– Да, – сказал Вуди. – Ты знаешь его имя. И если да, ты знаешь, что даже произносить его опасно.

Я знал.

– ПОСЛУШАЙ МЕНЯ, ШАРЛИ! – От пронзительного безликого голоса Клаудии Радар открыла глаза и подняла голову, затем снова опустила. – ЗАВТРА МЫ ПОЙДЁМ В ГОРОД И ЗАХВАТИМ ЕГО ПОКА НОЧНЫЕ СТРАЖИ СЛАБЫ! ЛИЯ ПОВЕДЁТ НАС, КАК ЕЙ И ПОЛОЖЕНО, НО ТЫ ДОЛЖЕН НАЙТИ ЭЛДЕНА И ПРИКОНЧИТЬ ЕГО ДО ТОГО, КАК ОН СМОЖЕТ ОТКРЫТЬ КОЛОДЕЦ! ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ ЛИЯ, ОНА ЗАКОННАЯ НАСЛЕДНИЦА ТРОНА, И ПОЭТОМУ ЭТО ЕЁ ОБЯЗАННОСТЬ… ЕЁ НОША… НО…

Она не хотела говорить остальное так же, как не хотела произносить имя Гогмагога, обитающего в Глубоком Колодце. И ей не нужно было этого делать. Лия по-прежнему была тверда в своём убеждении, что её любимый брат, с которым она слушала песни русалки, не мог быть Летучим Убийцей. Несмотря на то, что она слышала, и от чего страдала сама, ей было легче поверить, что Элден мёртв и что монстр, правивший руинами Лилимара и немногими оставшимися жителями, был самозванцем, который назывался его именем. Если бы она действительно узнала, что это Элден, то найдя его глубоко в лабиринте туннелей и катакомб, могла замешкаться.

И погибла бы, как и многие её родственники.

– ТЫ – ПРИНЦ, ЧТО БЫЛ НАМ ПРОРОЧЕН, – сказала Клаудия. – У ТЕБЯ ЕСТЬ ВСЕ ЧУВСТВА, КОТОРЫЕ ОТОБРАЛИ У НАС. ТЫ ПРЕЕМНИК АДРИАНА, ТОГО, КТО ПРИШЁЛ ИЗ ВОЛШЕБНОГО МИРА. ТЫ – ТОТ, КТО ДОЛЖЕН УБИТЬ ЭЛДЕНА ДО ТОГО, КАК ОН ОТКРОЕТ ВРАТА АДА!

Йота слушал с округленными глазами и раскрытым ртом. Тишину нарушил Вуди. Он говорил тихо, но каждое слово поражало меня, как удар.

– Худшее из всего, нахудшая возможность: то, что однажды вернулось в Глубокий Колодец, может больше не вернуться туда. Открывая его, Элден рискует не просто сделать серым наш мир, но и полностью уничтожить. А потом? Кто знает, куда эта тварь может двинуться дальше?

Он наклонился вперёд, пока его безглазое лицо не оказалось вблизи от моего.

– Эмпис… Белла… Арабелла… другие, отличные от этого, миры, Чарли.

И правда. Разве я сам не пришёл из другого мира?

Думаю, тогда на меня начал накатывать холод, который я хорошо помнил по самым худшим из моих вылазок с Берти Бёрдом. И по общению с Полли, которому я сначала сломал одну руку, затем другую. И с Кла. Я швырнул в него куриной ножкой и сказал: «Я трахну тебя, детка». Что я и сделал, без сожаления. Я не был диснеевским принцем, и, может быть, к лучшему. Жителям Эмписа был нужен не диснеевский принц.

5

Клаудия и Вуди спали. Как и серые люди, которые пришли с ними. У них была трудная дорога, и на следующий день – дни – им предстояла большая работа. Я же никогда не чувствовал себя бодрее, и не потому, что мои часы сна и бодрствования перепутались. У меня оставались тысячи вопросов без ответов. И самым страшным был: что Гогмагог сделает, если выберется из колодца? Я был одержим мыслью, что он может проникнуть в наш мир, как это делали гигантские тараканы.

«Всё это началось с одного таракана», – подумал я, и чуть не рассмеялся.

Я вышел наружу. Звуки спящих – храп, стоны, периодический пердёж – напоминали мне о ночах в Глубокой Малин. Я сел у стены ангара и посмотрел на небо, надеясь найти в облаках брешь и увидеть единственную звезду или две, возможно, даже Беллу с Арабеллой, но видел только сплошную черноту. Которая в дневное время стала бы серой. На другой стороне Королевской дороги Фалада продолжала пастись возле церкви. Несколько догорающих костров освещали ещё больше спящих. Теперь, казалось, там собралось не меньше сотни человек. Ещё не армия, но всё шло к тому.

Рядом со мной шевельнулись тени. Я повернулся и увидел Йо с Радар. Йо присел на корточки. Радс села рядом с ним, деликатно двигая носом и вдыхая ароматы ночи.

– Не спится? – спросил я?

– Ага. Часы у меня в голове сбились.

«Добро пожаловать в клуб», ­– подумал я.

– Как часто луны проходят над головой?

Он задумался.

– Не меньше трёх раз за ночь, иногда десять.

Мне это было непонятно, потому что я жил в мире, где часы вселенной всегда шли точно. Восход и заход луны можно было с точностью рассчитать на десять, пятьдесят и сотню лет вперёд. Но тут был не мой мир. Это был мир, где русалки и красный сверчок по имени Снаб могли передавать песни и мысли в головы тех, кто слушал.

– Я бы хотел посмотреть на них. Увидеть, насколько близко они друг к другу.

– Что ж, не выйдет. Но ты можешь увидеть их свет через облака, когда они пройдут мимо. Чем ярче свет, тем они ближе. Но зачем тебе это? Если только ты не думаешь, что принцесса лгала насчёт того, что видела.

Я помотал головой. Невозможно было не заметить выражение тревоги на её лице.

– Это правда, что ты пришёл из другого мира? – резко спросил Йота. – Из волшебного мира? Думаю, так и есть, потому что я никогда не видел такого оружия, что у тебя на бедре. – Он замолк. – Я никогда не видел таких, как ты. Я благодарю всевышних богов, что мне не пришлось выйти против тебя в первом раунде «Честного». Тогда бы меня здесь не было.

– Ты бы уложил меня, Йо.

– Неа, неа. Ты принц.