Она бросила на меня раздражённый взгляд.

– ТЫ ЗАБЫЛ, ЧТО Я НЕ МОГУ СЛЫШАТЬ ТЕБЯ, ШАРЛИ?

Вообще-то, так и было. Я мог бы сказать, что этой ночью у неё были распущены волосы, закрывая уши, но это было бы неправдой. Я просто забыл. Поэтому я рассказал Вуди, как спас красного сверчка от Питеркина, и как позже увидел его, выползающего из дыры в стене темницы с запиской, приклеенной к брюшку. И с маленьким клочком меха Радар внутри. Как я приклеил свою записку и отправил его обратно, следуя изречению моего отца: ничего не ожидай, но никогда не теряй надежды.

– Хороший совет, – сказал Вуди, и начал что-то писать в своём блокноте. Она писал быстро, каждая строчка была удивительно ровной. За дверью серые люди устраивались на ночь; те, кто принёс одеяла, поделились с остальными. Через дорогу я увидел Фаладу, привязанную к коновязи возле церкви и щиплющую траву.

Вуди передал блокнот Клаудии, и когда она читала, начала улыбаться. Улыбаясь, она выглядела красивой. Когда Клаудия заговорила, зазвучал не обычный её раскатистый голос, а гораздо более тихий, будто она говорила сама с собой.

– Несмотря на все усилия Элдена от имени сущности, которой он служит – он может не верить, что он её инструмент, но так оно и есть – волшебство живёт. Потому что волшебство трудно уничтожить. Ты и сам это видел, разве нет?

Я кивнул и погладил Радар, которая ещё недавно умирала, а сейчас снова была молодой и сильной после шести оборотов на солнечных часах.

– Да, волшебство живёт. Он называет себя Летучим Убийцей, но ты сам видел, что тысячи, нет, МИЛЛИОНЫ бабочек-монархов по-прежнему живы. И хотя Эльза может быть мертва, Снаб продолжает жить. Благодаря тебе, Шарли.

– Снаб? – спросил Йота, садясь прямо. Он хлопнул себя по лбу своей большой ладонью. – Всевышние боги, почему я не понял, когда увидел его?

– Когда он пришёл ко мне… о, Шарли… когда он пришёл…

К моему беспокойству, она начала плакать.

– Снова СЛЫШАТЬ, Шарли! О, снова СЛЫШАТЬ, пусть и не человеческий голос – было так ЧУДЕСНО…

Радар встала и подошла к ней. Клаудия на несколько секунд приблизила свою голову к голове Радар, одновременно поглаживая её по бокам от шеи до хвоста. Ища утешения. Вуди приобнял Клаудию. Я хотел было сделать то же самое, но не стал. Принц или нет, но я был слишком застенчив.

Клаудия подняла голову и тыльной стороной ладони вытерла слёзы со щёк. Когда она продолжила, звук её голоса был на обычной громкости.

– РУСАЛКА ЭЛЬЗА ПЕЛА ДЕТЯМ, СТИВЕН РАССКАЗАЛ ТЕБЕ ОБ ЭТОМ?

– Да, – сказал я, затем вспомнил, что она глухая, и кивнул.

– ОНА ПЕЛА КАЖДОМУ, КТО ОСТАНАВЛИВАЛСЯ ПОСЛУШАТЬ, НО ТОЛЬКО ЕСЛИ ОНИ ОЧИСТЯТ РАЗУМ ОТ ПОСТОРОННИХ МЫСЛЕЙ, ЧТОБЫ СЛЫШАТЬ. У РОБЕРТА И СЕСТЁР ЛИИ НЕ БЫЛО ВРЕМЕНИ НА ТАКИЕ ГЛУПОСТИ, НО ЭЛДЕН И ЛИЯ БЫЛИ ДРУГИМИ. ТО БЫЛИ ПРЕКРАСНЫЕ ПЕСНИ, РАЗВЕ НЕТ, ВУДИ?

– Были, – ответил он, хотя по выражению его лица я понял, что он тоже тратил не много времени на песни Эльзы.

Я постучал себя пальцем по лбу, затем наклонился и постучал по её лбу. Поднял руки в вопросительном жесте.

– ДА, ШАРЛИ. ЭТО НЕ ТЕ ПЕСНИ, КОТОРЫЕ МОЖНО УСЛЫШАТЬ УШАМИ, ИБО РУСАЛКИ НЕ МОГУТ ГОВОРИТЬ.

– А сверчок? – Я изобразил рукой прыжок. – Как ты называешь его? Снаб?

Я ненадолго избавлю вас от раскатистого голоса Клаудии, хорошо? Красный сверчок не был снабом, он был Снабом. Клаудия называла его королём маленького мира. Тогда я предположил, что она имеет в виду насекомых (Это просто проклятый жукан, сказал Питеркин), но позже я пришёл к выводу, что Снаб мог быть правителем многих созданий, которых я видел. И, как и русалка Эльза, Снаб мог говорить с людьми, и он говорил с Клаудией после того, как составил компанию Радар до её дома. По словам Клаудии, он проделал большую часть пути верхом на спине Радар. Мне трудно было это представить, но я мог понять, почему; в конце концов, сверчок всё ещё восстанавливался после травмы ноги.

Снаб сказал ей, что хозяин собаки либо убит, либо пленён в Лилимаре. Он спросил у Клаудии, может ли чем-то помочь, кроме возвращения собаки в целости и сохранности. Потому что, сказал он, юноша спас ему жизнь, и такого рода долг должен быть возвращён. Он сказал ей, что если юноша всё ещё жив, то его поместили в Глубокую Малин, а он знал, как туда пробраться.

– Снаб, – сказал Йота удивлённым голосом. – Я видел Снаба и даже не знал. Чтоб меня.

– Он не говорил со мной, – сказал я.

Вуди улыбнулся.

– А ты слушал?

Конечно, нет; моя голова была заполнена собственными мыслями… как и у многих, кто проходил мимо Эльзы, не слыша её песен, потому что они были слишком заняты, чтобы слышать. То же справедливо в отношении некоторых песен (и рассказов) и в моём мире. Они идут от разума к разуму, но только если вы слушаете.

Мне пришло в голову, что меня спас не только сон о мамином фене, но также король-сверчок, которому я помог. Помните, как в самом начале я сказал, что никто не поверит моей истории?

4

Я видел, что Вуди и Клаудия устали, даже Радар теперь посапывала, но я хотел узнать больше.

– Что Лия имела в виду, говоря о поцелуе лун?

Вуди ответил:

– Возможно, твой друг сможет рассказать.

Йота был готов с радостью. Историю о небесных сёстрах ему рассказывали в детстве, и как вы, наверное, сами знаете, дорогой читатель, именно истории из нашего детства оставляют самые глубокие впечатления и помнятся дольше всего.

– Они бегут друг за другом, как все видели. Пока облака не стали такими плотными и постоянными. – Йота взглянул на шрамы Вуди. – В общем, видели те, кто с глазами. Иногда впереди была Белла, иногда Арабелла. Большую часть времени одна значительно опережает другую, но затем расстояние начинает сокращаться.

Я сам это видел, когда облака расходились в стороны.

– В конце концов, одна проходит мимо другой, и в эту ночь они соединяются, будто в поцелуе.

– В былые времена мудрые люди говорили, что однажды они действительно столкнутся, – сказал Вуди, – и обе