Хорошо, – сказал Вуди. – Тогда знай, Чарли, что Лия предпочитает верить, что Элден мёртв, потому что она не сможет поверить в то, что он стал Летучим Убийцей. В детстве они были такими. – Он сложил руки вместе и сцепил пальцы. – Отчасти благодаря обстоятельствам рождения. Они были двумя самыми младшими, и когда их не игнорировали, к ним придирались. Старшие сёстры – Дрю, Элли, Джой и Фала – ненавидели Лию, потому что она была младшей дочерью их матери и отца, их любимицей, но также потому, что они были неприглядными, а она симпатичной…

– ЧТО ОН ТЕБЕ ГОВОРИТ? – проорала Клаудия. Я решил, что всё-таки она умеет немного читать по губам. – ОН ВЕДЁТ СЕБЯ ДИПЛОМАТИЧНО, КАК НА СВОЕЙ РАБОТЕ В ТЕ ВРЕМЕНА, КОГДА ДЖАН ВОССЕДАЛ НА ТРОНЕ? НЕ, НЕ, РАССКАЖИ ПРАВДУ, СТИВЕН ВУДЛИ! ЛИЯ БЫЛА КРАСИВА, КАК СОЛНЕЧНОЕ УТРО, А ОСТАЛЬНЫЕ ЧЕТЫРЕ – УРОДЛИВЫ, КАК КАМЕННЫЕ ЛОДКИ! ЭТИ ЧЕТЫРЕ ПОШЛИ В СВОЕГО ОТЦА, НО ЛИЯ БЫЛА КОПИЕЙ МАТЕРИ!

И опять, «каменные лодки» было не совсем то, что она сказала, но то, что я услышал. Думаю, не стоит объяснять вам, что я слушал очередную сказку. Не хватало только хрустальной туфельки.

– Девочки отточили свои и без того острые язычки на Элдене, – сказал Вуди. – Называли его Тупицей, Большелапым, Мистером Косоглазым и Серолицым…

– Серолицым? Правда?

Вуди улыбнулся тонкими губами.

– Ты начинаешь немного улавливать суть его мести, не так ли? С тех пор, как Элден Летучий Убийца пришёл к власти, Эмпис населён почти исключительно серолицыми людьми. Он искореняет тех немногих, кто невосприимчив к проклятию, и он убил бы всех бабочек-монархов, если бы мог. Он не хочет, чтобы в его саду росли цветы, только сорняки.

Он наклонился вперёд, обхватив колени и держа блокнот в одной руке.

– Но девочки использовали только слова. Его брат терроризировал Элдена кулаками и пинками, когда поблизости никого не было, кроме его верных подлиз. Хотя в этом не было необходимости; Роберт был так же красив, как Элден уродлив, его ласкали и баловали родители, в то время, как Элдена они игнорировали, и у Роберта не было причин для ревности из-за трона, поскольку он был старшим и занял бы его после смерти или отставки Джана. Он ненавидел своего младшего брата просто так. Думаю… – Он замолчал, нахмурившись. – Думаю, для любви всегда есть причина, но иногда ненависть просто есть. Своего рода свободно парящее зло.

Я не ответил, но подумал о двух моих Румпельштильцхенах: Кристофере Полли и Питеркине. Зачем карлик приложил столько усилий, чтобы стереть инициалы, которые вывели бы меня из города задолго до темноты? Зачем он рисковал своей жизнью – и лишился её – указывая на меня Рыжей Молли? Потому что я перешёл ему дорогу в деле с красным сверчком? Потому что я был высоким, а он низким? Я не верил в это ни секунды. Он делал это, потому что мог. И потому что хотел причинить неприятности.

Франна вернулась и что-то прошептала Вуди на ухо. Он кивнул.

– Она говорит, что поблизости есть уцелевшая церковь. Лия пошла туда с Дорой – дамой, которая чинит обувь – и ещё с несколькими, устраиваться на ночлег.

Я вспомнил эту церковь.

– Может быть, это и хорошо. Она, должно быть, устала. – Для Клаудии я указал на Франну у двери, затем сложил руки и положил на них голову.

– УСТАЛА? И ЛИЯ И ВСЕ МЫ! У НАС БЫЛ ДОЛГИЙ ПУТЬ, НЕКОТОРЫЕ ШЛИ МНОГО ДНЕЙ!

– Прошу, продолжай, – сказал я Вуди. – Ты говорил, что девочки ненавидели Лию, а Роберт ненавидел Элдена…

– Они все ненавидели Элдена, – сказал Вуди. – Все, кроме Лии. При дворе было ощущение, что он не доживёт до двадцати.

Я подумал о дряблом, пускающем слюни существе в VIP-ложе, его цвет лица из серого стал ещё более нездоровым зелёным, и задался вопросом, сколько лет Элдену сейчас. Я также гадал, что двигалось под этим пурпурным кафтаном-халатом-мантией… но не был уверен, что хочу знать.

– Двое младших сошлись вместе из-за ненависти и неприязни остальных, а также потому, что они искренне любили друг друга, и… думаю… потому что они были умнее. Они исследовали почти каждый закоулок дворца, от верхушек шпилей, куда им запрещалось ходить, но куда они всё равно ходили, до нижних уровней.

– Глубокая Малин?

– Вероятно, и ещё глубже. Под городом есть много древних проходов, где мало кто бывал в течении долгих лет. Я не знаю, была ли Лия с ним, когда он наткнулся на Глубокий Колодец – она отказывается говорить о годах, когда они начали выходить из своего детства, – но вместе они побывали почти везде, за исключением, разве что, дворцовой библиотеки. Какой бы умной ни была Лия, она никогда не любила книги; Элден читал за них двоих.

– Держу пари, его брат высмеивал его и за это, – вставил Йо.

Вуди повернулся к нему и улыбнулся.

– Верно сказано, друг Чарли. И Роберт, и сёстры.

– О ЧЁМ ТЫ ЕМУ СЕЙЧАС ГОВОРИШЬ? – спросила Клаудия. Вуди что-то быстро нацарапал в блокноте. Она прочитала, затем сказала: – РАССКАЖИ ЕМУ ОБ ЭЛЬЗЕ!

Я выпрямился.

– О русалке?

– Да, – согласился Вуди. – Дворцовой русалке. Тебе удалось увидеть её?

Я кивнул. Я не собирался говорить, что видел то, что от неё осталось.

– Она жила в маленькой скрытой нише, – сказал Вуди. – Почти в гроте. Хочется верить, что она до сих пор там живёт, но очень в этом сомневаюсь. Вероятно, она умерла от пренебрежения и голода. И, возможно, от печали.

Она и правда умерла, но не пренебрежение, голод или печаль убили её.

– Элден и Лия кормили её, и она им пела. Странные песни, но красивые. Лия сама когда-то пела. – Он остановился. – Когда у неё был рот, чтобы петь.

Я погладил Радар по голове. Она сонно посмотрела на меня. Наше путешествие было трудным как для неё, так и для меня, но для Радс всё обернулось хорошо. У неё теперь была новая жизнь и люди, которые любили её. Мысль о её побеге заставила меня вспомнить о том, как я получил весть о её благополучном возвращении.

– Расскажи мне о сверчке, – попросил я Клаудию. – О красном сверчке. Вот таком большом. – Я развёл руки в стороны. –