– Почему же нельзя, – пробурчал Гига, подходя к костру с котелком воды. – Очень даже можно. Вот, – он вытянул из рыжей шевелюры уже увядший цветок вьюнка, – заходи в лес и утоляйся. Да хоть пока из ушей не потечет. Где Блас? Он должен был принести грибов!

– Уже здесь, – проговорил Блас, держа перед собой подол рубахи, на котором лежала чуть ли не гора грибов. – Без корзинки не очень удобно, а стоит ли плести – десять раз подумаешь, не обидится ли лес.

– Грибов ему, кажется, все-таки не жалко, – вернулась уже одетая к костру Дина. – Держи, – она бросила куртку Гаоте. – А вы знаете, мне понравилось!

– Да, – кивнул Блас. – Ты на меня произвела неизгладимое впечатление, Дина. Я чуть с дерева не свалился. Вот как? У тебя же нет крыльев!

– Лес, – обняла покрасневшую Дину Деора. – Он полон силы. Однако, признаюсь, до сего дня я была уверена, что все эти рассказы про летающих ведьм – сказки.

– Сказки и есть, – кивнул подошедший к костру Ласай. – Просто лес выполняет желания. Выходит, что Дина внутри себя таила мечту о ведьме. Или воспоминания о той же матери.

– Я никогда не видела, чтобы она летала, – прошептала Дина.

– А не нужно видеть, – улыбнулся Ласай. – Но ты ведь верила, что это возможно? И лес исполнил твое желание.

– Что же? – надула губы Дина. – Выходит, это была случайность? И я никогда больше не полечу?

– Полетишь, – успокоил ее Ласай. – Не хочу пророчествовать, но для того, чтобы маг смог раскрыть себя полностью, нужно либо долгая практика, либо источники силы, либо что-то выворачивающее его наизнанку.

– Как это? – не поняла Йора.

– К примеру, упасть в пропасть, – пожал плечами Ласай. – Не скажу, что колдун обязан выжить в случае такой напасти, но порой полет в пропасть или что-то похожее само по себе способно извлечь из мага неожиданные умения. К примеру – способности к парению в воздухе. Со своей стороны не могу не отметить, что все, кто перекинулся этой ночью – все прошли главную проверку настоящего мага. Все вы, кроме Дины, Йоры и Гаоты, оказались класти.

– То есть, обратившись, не потеряли способность мыслить, – кивнул Блас.

– Именно так, – кивнула Деора. – Впрочем, в Броке и Олке я была уверена еще с прошлого года. Хотя и должна заметить, что обычных оборотней или обычных имни, иначе говоря – олфи, в Стеблях и быть не могло. У них, как правило, нет магических способностей.

– Я бы не зарекался, – задумался Ласай. – И насчет магических способностей, и насчет того, кто может оказаться в Стеблях. Однако, здесь, Деора, твое слово первое. Ты наставник по этому предмету, и я готов признать твой приоритет в этих науках. Хотя и не могу не отметить Олка. Его внутреннее существо мало того, что отличается невообразимой редкостью, но само по себе повод к пересмотру чуть ли не всей магической науки. Даже в летописях Скотного двора нет упоминаний о том, что буркас может принадлежать класти. Только олфи. И это великое чудо. Разумный буркас. Волшебство, как оно есть.

– Или случайность, – пробурчал Олк. – Совпадение, которое случается раз в тысячу лет.

– Или и того реже, – кивнул Ласай.

– А я? – спросила Йора. – Я разве не класти? Я ведь не теряю разум!

– Нет, – покачала головой Деора. – Ты еще более великая редкость, Йора. Почти такая же, как и класти буркаса. Хотя бы потому, что ты можешь стать и буркасом в том числе. И камнем, о чем нам уже известно. И деревом, что известно по пересказам Гантанаса. И роем ночной мошкары, что уже близко к высшим ступеням мастерства. И вообще всем, кем ты захочешь стать.

– И медведем? – насторожился Брок.

– Нет, – рассмеялась Деора. – Медвежонком. Для медведя Йора слишком мала. Хотя, если она будет много есть…

– Не буду! – замотала головой Йора.

– Ты олти, – сказала Деора. – Заметь, не олфи – имни, которых боятся и от которых большинство бед, а олти.

– Вот так новость, – скорчила гримасу Йора.

– А мы? – опустила уголки рта Дина.

– Ты прыгнула выше головы, – развела руками Деора.

– Это точно, – пробурчал Гига, который чистил грибы и бросал их один за другим в котелок. – Но сначала, должен заметить, она прошла по костру. Нет, понятное дело, что до углей было ладони две, но демон меня раздери, она прошла по воздуху! Разве такое возможно?

– А вьюнок, который оплел тебя за минуты, разве не вызывает удивления? – прищурился Ласай.

– Вызывает, – поморщился Гига. – Однако должен заметить, что это результат долгого труда! Первые раз десять меня неизменно оплетала жгучая трава, от которой случаются жуткие волдыри!

– У каждого свой путь, – вздохнул Ласай, – и своя жгучая трава.

– И собственные волдыри, – улыбнулась Деора. – Дина, ты молодец. Честно говоря, я в восторге.

– И я, – кивнул Блас.

– Да, – протянул Брок. – Я даже на дерево забрался, чтобы полюбоваться ведьминым полетом.

– Никогда этого не забуду, – прошептал Олк и посмотрел на Деору. – А айны есть в Бейнском лесу.

– Не знаю, – засмеялась Деора. – Хотя и должна тебя успокоить. Если я говорю, что лес может не отпустить, то это вовсе не значит, что он сделает тебя айном.

– Зверем, который думает, как человек, но остается зверем, – вспомнила определение из свитка Дина.

– Да, – кивнула Деора. – Все ограничится тоской. Теперь давайте поговорим о примолкшей Гаоте.

– Теперь о Гаоте, – согласился Ласай. – Ты ведь не чистокровная маола?

– Нет, – хрипло ответила Гаота, на которую сейчас, кажется, смотрели все. – Мой отец даже не был колдуном. Он мискан. Был мисканом. Лекарем. Хотя и врачевал с толикой магии. Но с мизерной. Чуть-чуть. По наитию. На кончиках пальцем. И мои сестры тоже не были колдуньями. Они были в отца.

– А вот мать… – задумался Ласай. – Она ведь, кажется, из высших? Но из отверженных?

– Я не знаю, – призналась Гаота. – Мы не успели поговорить о ее предках. Все, что у меня от нее осталось, ее меч.

– Родовой меч, – пробормотал Ласай. – Выкованный не в этом мире. Один из десятка подобных ему. Великая редкость. И не украден, поскольку такие редкости не воруются. Их нельзя использовать. Это как нацепить себе на лоб ярлык, что я вор.

– Это ее меч, – прошептала Гаота.

– Значит, она была единственной наследницей высокого рода, – заметил Ласай. – Иначе бы меч достался сыну. Что бы мы по этому поводу не думали. Значит, не чистокровная…

– Увы, – развела руками и хмыкнула Гаота. – Впрочем, какая разница?

– Не скажи, – покачал головой Ласай. – Разница есть. И не в том смысле, что мы тут блюдем чистоту крови. Этой ерунды не осталось даже в Фоскаде, да упокоятся его руины. Нет. Разница в том, что все должно находить объяснение. То, что ты сотворила, я объяснить не могу. Ты стала частью леса. Не только духом, а духом и плотью.