Тис посмотрел в пустые глаза Мисарты, содрал с запястья браслет, нацепил его на руку девчонки и потащил ее за собой. И ему казалось, что Крайк и Рэдхарк смотрят ему вслед.

* * *

Они перебежали улицу по мосту, перелезли на балкончик, спустились вниз и возникли перед ошарашенными спутниками из пустоты. Фригра стояла на коленях и рыдала.

– Что там происходит? – раздраженно прошептал Роут. – Что с Фригрой?

– Магия, – пробормотала Дилга, удерживая под уздцы лошадей. – Невообразимая магия. Как хорошо, что я уже вышла из этого возраста. Или нехорошо.

– Вот, – надула губы Мисарта, снимая с запястья браслет. – Я, кажется, пришла в себя. Наденьте это Фригре. Но только на время. Это чужая вещица.

– Быстрее! – приказал Синай, забираясь в седло. – Кайла! Вот твоя лошадь. Посадишь Мэйдин перед собой? Вы управились довольно быстро. Погоня будет?

– Может быть, – поежился Тис. – Хотя, кажется, пока что они не слишком спешат.

– Они уже поймали главную добычу, – объяснила Кайла. – Вытащили из сумрака Сикру. Наш черед впереди.

– Так это та самая Сикра? – удивился Синай. – Твою же мать. Кто смог с ней сладить!

– Олс, – прошептала Дилга. – Ведь так?

– Олс, – кивнула Кайла. – Хотя он и предстал в своем самом прекрасном облике. В облике Крайка Мэйласа.

– Что это было, – захныкала Фригра. – Куда вы забрали у меня эту сладость? Где все?

– Ты что, Тис? – прошептала, приходя в себя, Мэйдин, усаживаясь на лошадь перед Кайлой. – О чем думаешь?

– Об одном, – ответил Тис. – Неужели Нэйф погиб зря?

Тис смотрел на громаду Черного храма, но, судя по тени на небе, видел огромную башню.

– Все готовы? – спросил Синай, окидывая взглядом отряд. – Ничего не забыли?

– Сейчас, – вздохнула Мисарта. – Вот теперь всё.

– Что ты сделала? – посмотрел на нее Тис.

– Убрала башню и мост, – сдвинула брови Мисарта. – За собой надо прибирать.

Следующей ночью Йора расплакалась. Она плакала неслышно, но Гаоте именно это и приснилось – слезы Йоры. В этом сне она шла вместе с Диной и Йорой по берегу моря, по крупному белому песку, который хрустел под ногами и на который набегала бирюзовая волна, точно где-то между Аршли и Ашаром, и Йора вдруг вздрогнула, согнулась, присела и, обхватив голову руками, забилась в рыданьях. И Дина точно так же присела возле Йоры с одной стороны, Гаота с другой, и вскоре они уже рыдали втроем, и потому что разделенное на троих горе уменьшается, а радость множится, и потому что каждой было о чем поплакать. Так они и проснулись – все в слезах, ночью, недалеко от костра, возле которого застыл, оставив в покое непослушные рыжие вихры, Гига.

– Чего ревете-то? – пробурчал он недовольно, и это было сказано таким тоном, что все трое одновременно прыснули, хотя слезы еще не успели высохнуть у них на щеках.

– Ты чего рыдала-то? – спросила Дина Йору. – Сон такой был хороший, будто идем мы по цветущему лугу, и вдруг ты начинаешь рыдать.

– По берегу моря, – перебила Дину Гаота.

– По лугу, – не согласилась Дина. – Не знаю, что тебе снилось, а мне снился луг. Я… не очень люблю море. С некоторых пор не очень люблю.

– Мы шли по лесу, – прошептала Йора. – Но не по Бейнскому лесу, а по лесу Черной гряды. И я все узнавала. Скалы, под которыми проспала целую зиму, рощу… Ягодники, на которых пыталась наесться. Видела шишки, которые грызла. А потом мы дошли до места, где были убиты… мои родители, и я увидела кровь. Свежую кровь! Представляете? Два пятна. Одно там, где лежал папа. А другое там, где лежала мама. И я зарыдала.

Голос Йоры вновь задрожал, и Гаота тут же обняла ее, почувствовала на своих руках руки Дины и с трудом удержалась от того, чтобы не заплакать снова.

– Так легче, – наконец произнесла Йора. – Самое трудное, когда я жила одна лесу и оборачивалась… было не плакать. Камни же не плачут. И деревья не плачут. Ну, не плачут так, как люди.

– Как ты думаешь? – спросила Гаота. – Деревья или камни думают о чем-то?

– Не знаю, – призналась Йора. – Ты понимаешь, когда я была камнем, мне почему-то казалось, что мои несколько месяцев в каменном облике равны секундам жизни настоящего камня. Разве можно определить за секунду, думаешь ты или нет? Да и деревья… Но деревья чувствуют. Не знаю, насчет того, думают ли они о чем-то, но они совершенно точно все чувствуют. Знаете, когда мы заходили в лес, и Гига, не этот Гига, а ненастоящий, сломал ветку, мне даже как будто стало больно. Кстати, а где все?

Гаота приподнялась и принялась крутить головой, но в слабых отблесках костра смогла понять лишь одно, кроме них троих и Гиги возле костра не осталось никого. Не было ни Деоры, ни Бласа, ни Брока, ни Олка, ни Ласая. Только аккуратно сложенные одеяла лежали рядом друг с другом, да их мешки. И все. Впрочем, оружие их спутников тоже осталось возле костра. И даже кое-что из одежды.

– Вы что, забыли? – пробурчал Гига. – Целый день Деора талдычила – станьте лесом, почувствуйте лес, пропустите его через себя, иначе ничего у вас не получится, а вы все еще удивляетесь?

– Но мы же не имни! – воскликнула Дина.

– И что? – поморщился Гига. – Я, что ли, имни? Вот, сижу, пропускаю через себя. И не в первый раз, кстати. Просто нужно почувствовать себя частью леса.

– А много времени надо? – спросила Дина.

– Для чего? – не понял Гига.

– Чтобы пропустить через себя лес, – пожала плечами Дина.

– А я откуда знаю? – вытаращил покрасневшие от огня глаза Гига. – Обычно мне одной ночи хватает. Но иногда не схватывает. Вот тогда и приходится… тужиться.

– Тужиться? – прыснула Йора.

– Называй как хочешь, – поморщился Гига. – То рыдают, то смеются. Не можете проникнуться, спите лучше. Некоторые во сне проникаются. Но заранее не угадаешь.

– А если мы не проникнемся? – сдвинула брови Гаота.

– И что? – скорчил недовольную гримасу Гига. – Страшного с того ничего не случится, только и хорошего-то ведь тоже. Это как… песню петь с набитым ртом. Или с залитыми воском ушами. Может, что и получится, только вряд ли.

– Ну? – прислушиваясь к ночному лесу, Гаота посмотрела на Йору, которая застыла с открытым ртом. – Ну ладно, мы с Диной не имни, а ты-то? Проникайся!

– Ты как раз имни, – прошептала Йора. – Ты же маола. Пусть и наполовину. А Дина так вообще ведьма.

– Ведьма-неведьма, – недовольно пробурчала, зевая, Дина. – Защипали вы меня уже этой ведьмой, и что с того? Хоть бы сказали, что надо делать… Гига!

– Слушай, смотри, дыши, впитывай, – слово за словом отчеканил Гига, отмахнулся от подруг и зажал глаза руками, словно его самого второе указание не касалось вовсе.