мною (мало ли каких баек ходило о подобных случаях), поэтому я не называю имени мастера, ибо знаю точно, что его потомки живут в Москве; впоследствии он сделал успешную карьеру и стал в Красноярске большим строительным начальником; по рассказам моих коллег, руководил людьми жёстко, многие его боялись, возможно, он добился большого успеха в карьере не столько благодаря уму, сколько своей жёсткостью – вот как бывает в жизни.

XII

После назначения Нестеренко директором Красноярского завода КПД, начальником СУ1 стал Синегин, а главным инженером назначили Рытвина В.И., выпускника ХИСИ образца 1956 г., который ранее работал в одном из строительных управлений нашего треста; Владимир Рытвин был небольшого роста, брюнет, по характеру флегматик, очень спокойный и осторожный в решениях; иногда посещал наш участок, ходил по объектам, реальной помощи никакой, хотя обещаний давал много; я начал сам заниматься завозом балок и плит покрытия с завода ЖБИ, чтобы быстро их смонтировать и сделать кровлю, не входя в зиму; говорил об этом с главным инженером, но видел его равнодушие и нежелание помочь участку; как мне позже рассказывали, долго он в СУ1 не задержался, перешёл на работу в проектный и там сделал карьеру; я удивлялся руководству нашего треста, как можно было такого бездельника, к тому же трусоватого и циничного человека, ставить на должность главного инженера управления; это подтвердил и Абовский в своей книге воспоминаний о Красноярских строителях, назвав Рытвина безответственным человеком.

Обстановка в СУ-1 мне очень не нравилось, я серьёзно задумался о дальнейшем – какая перспектива в работе? Мои первые шаги в производственной деятельности, начиная со студенческих производственных практик, весьма продуктивных, и почти трёхлетней работой в СУ1, были богаты не только техническим опытом; это одновременно был и нравственный фактор, одинаково важный и для молодого специалиста, и для его руководителей, для образа мыслей и образа действий. Начало осени 1962 г. показало, что если на стройке так будет продолжаться, то никакой цели нет, нет стимула для хорошей работы; ну, сдадим через месяц–два объект, а дальше что? Нового ничего не предлагается; если я об этом заводил разговор с начальником и главным инженером, но они уходили от ответа; сначала я думал, видимо по наивности, что у начальства были важные дела на Сибтяжмаше, но как видно, ларчик открывался достаточно просто: шло следствие, допросы и начальству было не до решения производственных проблем; мой интерес к такой работе совсем пропал, а влачить жалкое существование – это не для меня, не для того я ехал в Сибирь на большие стройки с огромной надеждой; крепко задумался, вспомнил слова отца: «Как важно прислушиваться к своей душе и заниматься тем, что тебе на самом деле интересно; о том, что жизнь, в сущности, очень коротка, и очень хорошо, если человек знает, чего он от неё хочет».

В конце сентября оканчивался мой трёхлетний срок работы для молодого специалиста, и я всё больше стал вспоминать о стройке в Братске; и хотя я полюбил Красноярск, мне нравилось жить и работать в общении с друзьями и коллегами, но надо что-то решать самому, за меня это делать никто не собирается; и поскольку причина ясна, вызрело твёрдое решение – уволиться и переехать в Братск на строительство БЛПК; мои друзья примерно в это же время перебрались на большие стройки – кто на КРАЗ, кто в Ачинск, а иные в Нефтеюганск и другие места; ведь пока идёшь по жизни, попадаются сотни узких боковых тропинок, но действительно широкие развилки, определяющие выбор дальнейшего пути, встречаются редко – это момент критического испытания, момент истины. Я никогда не был самоуверенным человеком, но это не мешало мне быть решительным в деле; когда делаешь дело, несёшь за него ответственность, решаешь, – тут не место сомнениям в себе или неуверенности; ты всецело поглощён делом и тем, чтобы всего себя отдать этому делу и сделать всё, на что способен; но потом (М8, Водородная станция), когда дело закончено, когда размышляешь о выполненном, думаешь не только над прошлым, но и над будущим, обостряется чувство того, что тебе чего-то не хватает, того или иного недостаёт, что тебе следовало бы построить что-либо значительное, важное, сложное.

XIII

Перед таким выбором оказался я, раздумывая, как поступить; знал, что мне следует взять себя в руки и заняться делом; Свете я сказал, что, возможно, переберусь в Братск, и отнеслась она к этому нормально, многие её подруги распределились туда на работу; в начале сентября она уехала в Иркутск, унося, как позже выяснилось, в себе маленького человечка.

Первый этап моей производственной деятельности окончился, в середине сентября я подал заявление на увольнение и начал отрабатывать положенных две недели; за это время на объекте полностью смонтировали балки и плиты покрытия, надо было приступать к устройству кровли, но материалов не было; никто из руководства по этому поводу со мной не беседовал, вероятно, было не до меня; правда, на участок зачастил главный инженер Рытвин, но кроме почти ежедневного обхода, в делах не участвовал, объекта и чертежей он не знал; однажды вызвал меня Королёв, которому я объяснил действительную причину увольнения, но не убедил его, и тогда решил, что буду возражать ему до тех пор, пока он меня не отпустит, ибо никакими деловыми аргументами его убедить было нельзя. Прошли положенные по закону две недели, я перестал появляться на работе (это подсказал мне Давыдов, чтобы потом не отрабатывать снова две недели); через два дня пришёл в отдел кадров и мне сказали, что трудовую книжку трест запретил мне отдавать; пришлось идти к прокурору Ленинского района, кабинет которого находился на первом этаже жилого дома по ул. Красноярский рабочий; до этого я прокуроров не знал, кроме как из песен, частушек и анекдотов, но этот был симпатичный 35-летний моложавый мужчина спортивной внешности, тактичный и уважительный; я показал ему копию своего двухнедельной давности заявления об увольнении и написал жалобу; он спросил о причине увольнения и мне пришлось правдиво рассказать о ставшей вдруг неинтересной работе в СУ1и желании трудиться в Братске; возможно, он знал о преступлении, ведь следствие ещё продолжалось; три дня не было результата по моему заявлению, снова пошёл к прокурору, и мне повезло: к большому удивлению он в беседе со мной сказал, что у него самого точно такая же ситуация с увольнением; странно, что совершенно незнакомому человеку он откровенно рассказал, что мечтает освободиться от скучной работы в Красноярске и уехать на Дальний Восток, где ему предлагают интересную работу прокурора, но, как и меня,