Коротким резким кивком он указал ей на стул.

Эмили почти упала на сиденье, пытаясь отождествить этогочеловека с тем, которого знала.

— Поскольку у вас, видимо, нет мнения по этому поводу,позвольте говорить без обиняков. Думаю, вы знаете, почему я просил васприехать?

— Уитни? — задыхаясь, пробормотала Эмили. В горле мгновеннопересохло, а язык отказывался повиноваться.

— Где она? — резко спросил он и немного мягче добавил: — Яне пытался увидеться с вами раньше, поскольку не хотел ставить вас в положениечеловека, предавшего доверие подруги, и имел все основания верить, что самсумею отыскать ее. И лишь когда ничего не вышло, я собираюсь настаивать на том,чтобы вы сказали мне правду.

— Но… но я действительно понятия не имею, где Уитни. И дажене подумала спросить, куда она едет. В жизни не представляла, что она… она такдолго не возвратится.

Холодные серые глаза впились в Эмили, словно оцениваяправдивость ее слов, определяя, насколько она искренна.

— Пожалуйста, поверьте мне! Теперь, когда я увидела вас…никогда бы не стала ничего скрывать, знай я в действительности, где Уитни. Этобыло бы просто неблагородно с моей стороны!

Клейтон слегка кивнул, и выражение его лица уже не былотаким грозным.

— Спасибо, — просто ответил он. — Я велю кучеру доставитьвас домой.

Эмили поколебалась, оскорбленная его властным тоном, но в тоже время была признательна ему за то, что он достаточно доверяет ей, чтобыбезоговорочно принять за правду сказанное ею.

— Уитни говорила мне, что вы нашли эту несчастную записку, —проборомотала она и с сожалением покачала головой: — Знаете, она тогда никак немогла решить, обратиться ли к вам «дорогой сэр» или…

Красивое лицо герцога исказилось неприкрытой болью, и Эмили невольноосеклась:

— Простите… мне не следовало бы упоминать об этом…

— Поскольку у нас, кажется, нет секретов друг от друга, неможете ли сказать мне, почему Уитни вообще написала эту записку? — тихо спросилон.

— Пыталась спасти свою гордость. Надеялась… нет, хотела,чтобы вы приехали к ней. И думала, что этой записки будет достаточно… хотя ейне стоило даже думать о таких ужасных вещах…

— Единственная ужасная вещь, которую сделала Уитни, — этосогласие на брак со мной, — перебил Клейтон.

Из зеленовато-карих глаз Эмили брызнули слезы, но онарешительно поднялась:

— Это неправда. Уитни обожала… обожает вас, ваша светлость.

— Еще раз спасибо, — смиренно прошептал Клейтон.

Долгое время после ухода Эмили он не двигался с места,физически ощущая бег времени, зная, что с каждой прошедшей минутой боль и гневУитни превращаются в ненависть.

В этот вечер вдовствующая герцогиня Клеймор мирно обедала сосвоей невесткой, мысленно упрекая старшего сына, который явно не торопилсяприехать за женой, с каждым днем казавшейся все более одинокой и несчастной.Когда Уитни восемь дней назад появилась в Гренд Оук и попросила разрешенияостаться, пока Клейтон все хорошенько не обдумает и не бросится за ней впогоню, Алисия Уэстморленд хотела было немедленно указать невестке на то, чтоее законное место рядом с мужем, и потребовать немедленного возвращения. Однаков измученном, но решительном взгляде Уитни было нечто, напомнившее вдовствующейгерцогине ее самое много лет назад… когда отец Клейтона ворвался в гостиную ееродителей, где нашел жену после четырехдневного отсутствия. «Сейчас же садись вкарету, — велел он, но тут же добавил: — Пожалуйста, Алисия».

Сумев поставить на своем, Алисия Уэстморленд охотно ипочтительно сделала так, как требовал муж. Но Уитни пробыла здесь уже восемьдней, а Клейтон не выказывал ни малейшего намерения приехать. Леди Уэстморлендхотела внуков и справедливо считала, что ни за что их не дождется, пока этисвоевольные упрямые молодые люди живут порознь. В самом деле это простосмехотворно! Никогда еще муж и жена не любили друг друга больше, чем эти двое!

Именно за десертом ее светлость осенила гениальная мысль,едва не заставившая ее вскочить со стула. С трудом дождавшись конца ужина,Алисия. послала слугу в Лондон за Стивеном с требованием навестить мать утромследующего дня.

— Дело в том, — объявила она хмурому, но не слишком мрачномуСтивену, когда он утром вошел в гостиную, — что я не уверена, смог лисообразить Клейтон искать Уитни здесь. При условии, конечно, что он хочет еевернуть.

Стивен, ничего не знавший о произошедшем, лукаво улыбнулсяматери.

— Дорогая, это напоминает мне некоторые истории, которые яслышал насчет отца и тебя.

Вдовствующая герцогиня окинула строгим взглядом невозмутимоспокойного сына,

— Я хочу, чтобы ты немедленно нашел Клейтона. Он скореевсего сейчас в городском доме. Если можешь, отыщи его сегодня же. Ну а потомнамекни, будто Уитни здесь, словно твердо уверен в том, что ему об этомизвестно. Но не позволяй ему подумать, что ты убеждаешь его приехать. Вподобных обстоятельствах Уитни скорее всего отвергнет всякую не слишкомискреннюю попытку примирения.

— Но почему бы мне не взять Уитни с собой в Лондон и непустить слух, что я безумно влюблен в нее. Это уж наверняка подогреет угасшеепламя, — ухмыльнулся Стивен.

— Стивен, оставь свое легкомыслие — это слишком серьезно. Нуа теперь слушай: вот что ты должен сказать…

В семь часов вечера Клейтон, сидевший в клубе за карточнымстолом, случайно поднял глаза и почти не удивился, увидев напротив брата,раскладывающего фишки и явно готового вступить в игру. Клейтон настороженносмотрел на брата, не желая расспрашивать его об Уитни, поскольку не мог связнообъяснить, каким образом «потерял» жену, а говорить правду о причинах разрывабыло невыносимо. Поэтому он с чувством облегчения услышал невинный вопросСтивена:

— Выигрываете или проигрываете сегодня, ваша светлость?

— Он нас до нитки раздел, — добродушно пожаловался МаркусРатерфорд. — Ни пенни не проиграл за весь час!

— Но выглядишь ты просто ужасно, братец, — тихо заметилСтивен, усмехаясь.

— Благодарю, — сухо бросил Клейтон, швыряя фишки в центрстола.

Он выиграл эту партию и следующие две.

— Рад видеть вас, Клеймор, — объявил Уильям Баскервиль,осторожно покосившись на герцога, так резко и внезапно покинувшего клуб впрошлый раз. Баскервиль уже хотел вежливо осведомиться о молодой герцогине, нохорошо помнил, что стал причиной взрыва, рассказав о встрече с ней на балу, ипоэтому посчитал за лучшее вообще не упоминать о ее светлости. — Не возражаете,если я присоединюсь к вам? — спросил он герцога.