На третью ночь, уже почти перед рассветом, глядя в окно,выходившее на окутанный туманом внутренний двор, Клейтон принял несколькорешений. Прежде всего непонятно, почему, черт возьми, он должен взять на себятруд обзаводиться любовницей, подыскивать ей дом, что обязательно придетсясделать теперь, когда он женат. Он имел несчастье взять в жены потаскуху, нопотаскуху с чудесным, соблазнительным телом, при одной мысли о которомкружилась голова. Так зачем любовница, когда у него есть Уитни? И он несобирается жить как чертов монах и к тому же гостем в собственном доме!

Нет, он отправляется в Клеймор и перебирается в собственнуюспальню. И когда желание вновь разгорится в крови, Уитни будет знать, чтоделать. Да-да, она станет служанкой, не кем иным, как хорошо одетой служанкой,в чьи обязанности будет входить разыгрывать роль хозяйки дома на балах иприемах и быть бесплатной шлюхой, когда Клейтону понадобится таковая.

Впрочем, она и есть потаскуха, думал Клейтон в новомприступе кипящей ярости, — только очень дорогая — целое состояние в деньгах идрагоценностях плюс к тому же его имя! Но он ее хозяин. Полновластный владелец.В конце концов, он ее купил.

С этими мыслями и еще с кое-какими им подобными Клейтонприказал на четвертый день подать экипаж и с раздраженным нетерпением перенесполуторачасовую Поездку по сельской местности, цветущей под лучами летнегосолнца. Однако он едва замечал мелькающие за окном пейзажи, представляя сцену,которая произойдет по его прибытии в Клеймор. Сначала он объяснит Уитни еебудущую участь и обязанности в возможно более грубых выражениях. Потомобязательно скажет все, что думает о ее предательстве и обмане, невыносимомхарактере и неповиновении. И уж напоследок забьет эту проклятую записку в еепрелестное горлышко… фигурально говоря.

Лошади едва успели остановиться перед домом, как Клейтон ужеоказался на Крыльце. Почти бегом он поднялся по лестнице, распахнул дверь вспальню Уитни с такой силой, что она с грохотом ударилась о стену. Немедленнопримчалась Мэри, заламывая руки, с широко раскрытыми в панике глазами. Неснизойдя до объяснений, он быстро пронесся через смежную гардеробную в своюстарую спальню. Но Уитни та?? не было, потому что, как со слезами объяснилаМэри, герцогиня уехала. Вчера.

— Куда? — нетерпеливо рявкнул Клейтон.

— Н-не сказала, ваша светлость. Передала, ч-что оставилазаписку на бюро.

Верная горничная начала всхлипывать, но Клейтон, не обращаяна нее внимания, двумя шагами подскочил к бюро Уитни. Ничего. Пусто… если несчитать смятого комочка бумаги в верхнем ящике. Клейтон не мог заставить себякоснуться его, но пришлось взять записку и разгладить на случай, если онанаписала что-то еще. Напрасная надежда. Именно такой способ она выбрала, желаяобъяснить, что обнаружила причину его гнева.

Клейтон сунул мерзкую бумажонку в карман и обернулся.

— Я перебираюсь в свои комнаты, — прорычал он. — Немедленноуберите отсюда ее вещи.

— И куда, позвольте спросить? — дерзко осведомилась Мэри.

— Сюда, черт возьми!

Клейтону показалось, будто ирландка нашла в его ответе нечтоявно забавное, поскольку едва заметно усмехнулась, но был слишком взбешен тем,что истинная добыча ускользнула, и выговаривать наглой служанке не имел нималейшего желания. Кроме того, ему хотелось кого-нибудь убить, а какой толк вубийстве Мэри?

Клейтон был уже на пути в западное крыло, когда до негодошло, что в роковой записке что-то изменилось. Пятна! Слабые пятна, которымиусеяна бумага!

Слезы, подумал он со смесью презрения и непонятного чувствавины. Слишком много слез.

Следующие четыре дня Клейтон метался по дому, словнопойманный тигр, ожидая возвращения сбежавшей жены. Он был уверен: она вернется,как только поймет, что он не собирается в тревоге и панике мчаться вслед,опасаясь за ее здоровье. Ей придется вернуться. Спрашивается, кто осмелитсяпрятать ее от законного мужа в нарушение английских законов? Ее отец слишкомразумный человек, чтобы не приказать

Уитни немедленно отправляться к мужу, решил Клейтон, резкоизменив мнение о Мартине Стоуне.

Когда она не вернулась на пятый день, Клейтон впал в ярость,подобной которой не испытывал за всю жизнь. Она не может гостить у кого-то такдолго! Господи Боже! Она действительно бросила его!

Клейтон дрожал от бешенства. Одно дело, когда он самсобирался отослать ее или уехать, в конце концов, он — потерпевшая сторона!Кроме того, он ведь все же так не поступил! Но Уитни не постеснялась уехать!Должно быть, скрывается у своего папаши, а этот глупый ублюдок позволил ейостаться!

Он приказал подать дорожный экипаж и резко бросил Макрею:

— Я хочу быть в доме Мартина Стоуна через шесть часов и ниминутой позже!

Заметив понимающую ухмылку кучера, Клейтон почти заподозрил,что тот лжет, будто не знает, куда отправилась Уитни. Именно Макрей заявил,что, Уитни велела отвезти ее до первой же почтовой станции, а там, если веритьвладельцу, наняла карету. Какого черта она вытворяет, скитаясь по всей странеодна и к тому же беременная? Маленькая дурочка! Упрямая, безмозглая маленькаядурочка! Прелестная маленькая дурочка!

Мартин Стоун, широко улыбаясь, самолично вышел на крыльцовстречать Клейтона.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — приговаривал он,выжидающе глядя на раскрытую дверцу кареты. — Как поживает моя дочь? И где она?

Горечь поражения придавила плечи Клейтона.

— Все хорошо, Мартин. Она просила меня поехать к вам исообщить, что мы ждем ребенка, — поспешно ответил он, мгновенно изобретаяпредлог своего неожиданного визита. Что ни говори, а Мартин Стоун — человекпорядочный, и Клейтон не хотел волновать его, признавшись, что, в сущности,из-за своего невыносимого характера выгнал из дому жену.

— К дому Ходжесов, — рявкнул он час спустя, как толькопредоставилась возможность уехать, не показавшись грубым и не вызвав подозренийтестя.

Однако Уитни не оказалось и там. И Макрей больше неулыбался, когда хозяин холодно приказал ехать назад, в Клеймор.

Согласно отчетам частных сыщиков, нанятых им на следующееутро, Уитни не гостит у Арчибалдов. Выходило, что она исчезла на пути отпочтовой станции в неизвестном направлении.

Гнев Клейтона сменился тревогой. А когда было точнодоказано, что она не пересекала Ла-Манш на пакетботе и, следовательно, неуехала во Францию, тревога сменилась паникой.

Сидя в одиночестве в своей элегантно обставленной спальненеделю спустя после того, как вернулся и узнал об исчезновении жены, Клейтонзадумался: а что, если Уитни сбежала к человеку, бывшему ее любовником досвадьбы? Что, если этот негодяй не желал или не мог дать ей свое имя, но теперьготов содержать любовницу в уютном убежище, подальше от посторонних глаз?