Я ответил сначала Максу. Во-первых, он со мной никогда долго не говорит. Во-вторых, я всегда сам могу отключиться. И в-третьих, не отвечу — придется перезванивать, а я понятия не имею, сколько у меня денег на счету.

— Чего хотел? — начал я нарочито грубо, чтобы он еще короче со мной говорил.

— Распознал? — уловил он мой посыл.

— Да, — еще сильнее сократил я общение, но затем не выдержал: — Зачем он вам нужен?

— Познакомиться хотим, — снова подстроился он под меня. — Не тебе же одному с элитой водиться. Вы вообще когда возвращаться собираетесь?

Мне показалось, что я ослышался.

— Соскучился? — на всякий случай снова перешел я на телеграфный стиль.

— По свободе, — опять поддержал он меня. — На каких основаниях мы здесь должны за вашим отпрыском присматривать?

— А тебя кто просил за ним присматривать? — забыл я все свои благие намерения.

— Дара. Марина. Стас. Продолжать? — Он немного помолчал. — Так что будь любезен прекратить дорогу в высшее общество протаптывать и изволь вернуться к своим прямым обязанностям.

Он бросил трубку. В тот самый момент, когда я был совсем не против чуть подольше с ним пообщаться. Чтобы выяснить, как именно он присматривает за моим сыном. И с какой стати его Стас об этом просил.

Именно с этого вопроса я начал, представив себе больничный коридор.

— Не отвлекайся, — услышал я в ответ. — Аналитик отличается от других?

— Конечно, отличается, — нетерпеливо ответил я. — Но я все же хотел бы узнать…

— Ты можешь гарантировать, что отличишь любого из других? — перебил он меня.

— Сто процентов, — уверил я его, чтобы побыстрее ответить на его вопросы и вернуться к своим. — Очень … сильное ощущение.

— Отлично, — довольно промурлыкал он. — Тогда нужно, чтобы Татьяна побыстрее обучение заканчивала. Ты еще помнишь, что обещал мне ваше содействие?

— В чем? — насторожился я.

— А ты не уточнял! — расхохотался он. — Короче, сразу после окончания ее курса вы мне оба на земле понадобитесь. Так что пусть выбирает подразделение соответственно.

И этот от меня первым отключился! Что там у них происходит? И что значит — пусть выбирает подразделение? У нас уже все давно выбрано! О чем ему совершенно недвусмысленно было заявлено. Или я опять чего-то не знаю?

Уже рванув с места, чтобы задать этот вопрос Татьяне, я вдруг вспомнил о прерванном контакте с темным гением.

— Представил я себе немало за время, что покорно ждал, — проворчал он, когда я вызвал его.

— И все равно не угадал, — уверил я его и поперхнулся, поняв, что тоже в рифму заговорил.

— Пора для истины настала, — с нажимом закончил он наше коллективное рифмоплетство.

Я рассказал ему о целительском эксперименте над Тенью и моих подозрениях о его провале.

— Он сам вызвался на подавление памяти? — Наверно, впервые за время нашего знакомства я услышал в голосе темного гения настоящее потрясение. — С его жаждой доминирования? Я должен это увидеть, — решительно закончил он.

— Догоняй, — предложил я ему, переходя на шаг. — Или тебя, теоретика, лучше подождать?

— Не смел бы даже я подумать, — ответил он с коротким смешком, — в пути гирлянду задержать!

Вот чтоб этого гения его темные собратья побрали — он оказался возле меня буквально через пару минут. Пришлось проглотить все насмешки над ущербом, наносимым умственной деятельностью физической форме. Молча — комплиментов он от меня тоже не дождался.

Мы успели как раз к концу занятий — оставив темного гения неподалеку от входа в павильон целителей, я едва успел вскочить в него, чтобы встретить Татьяну. Ее я сразу увел в сторону, попросив шустрого теоретика сразу сообщить мне о том, что он обнаружит в голове Тени.

На этот раз просить его дважды не пришлось.

— Это что-то немыслимое! — взорвался у меня в голове его возбужденный голос, как только мы с Татьяной до ее двора добрались.

— Говори, — коротко бросил я, делая вид, что внимательно слушаю ее рассказ о сегодняшнем «пациенте».

— Все блоки стоят там, где их поставили, — затараторил он, — но он их подавил. Сжал до упора. Нет, даже сильнее, за пределами вообразимого! Я боюсь себе даже представить напряжение в них. И что будет, если они когда-нибудь выстрелят. И куда они могут выстрелить.

— Значит, он таки соврал целителям? — медленно спросил я.

— И да, и нет, — с досадой ответил темный гений. — Блоки не уничтожены, не устранены, они просто нейтрализованы. Не могу сказать, сразу или со временем, но определенно сознательно. Насколько мне известно, это невозможно — даже вам посторонняя помощь понадобилась. Его нужно изучать! — уверенно закончил он.

— Может, вы и его похитите? — с надеждой спросил я.

— А можно? — Его надежда определенно побила мою по интенсивности.

Нет-нет-нет, не хватало мне еще даже не в соучастниках, а в организаторах похищения оказаться!

— Не знаю, — уклончиво ответил я. — Со службой внешней охраны поговори — вы же теперь друзья-соратники.

— Гирлянда путь мне указала из темной чащи бытия! — опять понесло его в декламацию.

— Только меня предупредите, — спохватился я, но он меня, похоже, не услышал — коротко хохотнув, отключился. И этот туда же!

Итак, пришлось признать, что источник опасности для Татьяны целители не устранили. Наоборот, каким-то образом они его даже усилили. Хорошо, если удастся убрать его с нашей дороги физически…

Святые отцы-архангелы, вы только посмотрите, до чего меня довели! А если не удастся — кто знает, что еще способна подавить эта бледная немочь?

Как бы не пришлось-таки перенаправлять наш путь в сторону запасного аэродрома — на землю.

Как бы не пришлось следовать указаниям Стаса и хвататься за любое подразделение, дающее право попасть туда.

На всякий случай я уточнил у Татьяны твердость ее намерений украсить собой ряды хранителей. Меня подвела формулировка — в ответ она задумчиво бросила, что может украсить довольно много рядов и не стоит пока никому отдавать предпочтение.

Я удвоил напор внушения целителям. Забыв, что в силу своей профессии они особо чувствительны в диагностике постороннего воздействия. А также особо изобретательны в способах противодействия ему.

В результате, в их отчете никаких особых дифирамбов Татьяне не оказалось, но оценки они ей такие выставили, что будь я на месте решающего органа, тут же отправил бы ее к ним назад.

Святые отцы-архангелы, настойчиво прошу обратить внимание на крайне условное наклонение в последней фразе! Прямо указывающее на ее противоположность моим истинным пожеланиям. Это замечание и к следующей относится — дайте хоть раз душу отвести без последствий! Я бы вообще задумался, а не пошли ли самоотверженные целители на поводу у службы внешней охраны. Вознамерившейся таким