на мои вопросы, лишь формально приказали встать и одеться. Легионеров было десять – целая декада, – все в масках и доспехах, но не марсианских красных, а обычных белых. Я ожидал личную стражу императора, а прислали простых вояк с «Бури», официально подчинявшихся Лину.

– Кто вас послал? – спросил я.

– Сапоги надевайте. – Из встроенных в шлем динамиков голос центуриона звучал плоско и неестественно.

Он одной рукой подтолкнул мне сапоги. Когда они плотно застегнулись на икрах, легионер произнес:

– Руки.

В тысячный раз в жизни я протянул руки, чтобы на них надели наручники. Электромагниты загудели и защелкнулись.

– Объясните, – требовал я. – Вы ведете меня в медику? Меня заморозят?

– Молчать! – рявкнул декурион и дал мне оплеуху.

Мне следовало ожидать такого обхождения, но удар застал меня врасплох, едва не повалив на койку. Нависнув надо мной, декурион подозвал двух бойцов.

– Взять его. Только осторожнее, он вроде как опасен.

– А от вашего удара едва не загнулся.

Из всех людей в камере лицо было у меня одного. Попрощавшись с Лорианом, я поистине остался один. Я позволил вывести себя из карцера в приемную, где со скучающим видом сидела одинокая женщина, и далее по короткой широкой лестнице на трамвайную платформу. Стражница даже не отвлеклась от желтых страниц какой-то книжицы, не спросила бумаг. Вероятно, об этом уже позаботились.

Кроме нее, охраны не было.

Платформа тоже пустовала. На большом корабле вроде «Бури» с экипажем в несколько десятков тысяч человек, большинство из которых еще бодрствовали после битвы при Перфугиуме, кто-то непременно должен был попасться навстречу. Но очевидно, император распорядился провести все без лишней огласки.

Мне стало не по себе. Кто руководил процессом? Разведка? Отдел особой безопасности? АПСИДА?

– Где все? – спросил я.

– Молчать, я сказал! – ответил декурион. – А еще говорят, что вы умный.

– Мало ли что говорят, – съязвил я, ожидая, что декурион или кто-то из его помощников снова врежет мне. Но солдат лишь фыркнул.

Меня довели до края платформы. После недолгого ожидания из тоннеля тихо, как гондола по черной воде, выплыл трамвай и остановился. Секунды на три воцарилась тишина. Даже вездесущий корабельный гул притих, как будто двигатели и реакторы уснули. Затем открылись двери.

Меня втолкнули в вагон. Внутри не было сидений и даже поручней, за которые можно держаться. Вагон был грузовым.

Это стало первым тревожным звоночком, заставившим подумать, что все с самого начала шло не так.

– Кто вас послал? – повторил я вопрос, чувствуя себя совершенно беспомощным в наручниках.

Центурион повернулся и ударил меня под дых. Я согнулся, задыхаясь, и привалился к стене. Двери закрылись, грузовой трамвай поехал по магнитным рельсам, расположенным сверху и снизу.

Конвоиры не обращали внимания на мои стоны и вопросы, и спустя пять напряженных минут, в ходе которых трамвай перешел на другой путь и спустился на несколько уровней вниз к корме линкора, двери вновь открылись.

– Это не медика! – воскликнул я, ступая на платформу.

– Вас переводят, – ответил декурион.

– Переводят? – переспросил я. – Куда?

Значит, меня не собирались класть в фугу прямо на «Буре», а перевозили на корабль поменьше, который и должен был доставить меня на Белушу. Император хотел избавиться от меня как можно скорее. Пожалуй, это было мудро. Вильгельм нашел способ оставить надо мной хотя бы краешек своего защитного полога.

– Белуша ждет, – сказал декурион. – Корабль готов.

Но что-то все равно было не так. Я чувствовал это. Женщина на посту должна была поставить печати на документах о переводе, выдать моим сопровождающим ордер. Особенно если перевод держался в тайне. Ордера на перевод простых заключенных просто передавали по радио.

Неужели этих солдат подослала Капелла и никакого шаттла впереди не было, только пустой шлюз? Или Лориан ошибся насчет моей ссылки на Белушу? Мог ли декурион солгать? Если меня ждала короткая прогулка в шлюз, то сам ли император приговорил меня к ней? В нескольких световых годах от любой системы, посреди космической Тьмы, тело Адриана Марло будет дрейфовать, никем не найденное. Как легка будет его дорога в рай! Совсем чуть-чуть, и он ступит на Елисейские поля Земли рядом с другими великими героями человечества!

В конце коридора меня действительно ожидал шлюз, но с другой стороны все-таки оказался шаттл. Когда я увидел тесный отсек за люком, мой страх немного улегся. Нагнувшись, декурион протиснулся в рукав, остальные солдаты выстроились позади. Я чувствовал, как растет градус напряжения. Вряд ли они сажали меня в шаттл, чтобы убить. К чему такие сложности? У солдата справа был простой керамический гладиус. Я мог бы его выхватить, но мне не вернули пояс-щит, а без него я крайне низко оценивал свои шансы в схватке с десятью легионерами.

Жить тяжело. Умереть, пожалуй, легче. По крайней мере, легче быть мертвым. Но осознанно пойти на смерть гораздо труднее, чем считают те, кто никогда не пытался. А я осознал, что не желаю умирать, хотя и жить тоже не слишком хотел. Когда придет время, я буду сражаться как зверь, отчаянно и бездумно.

Конвоиры пристегнули меня к креслу и уселись напротив, глядя невидимыми глазами. Один нервно притопывал ногой. Нетерпеливо. От страха?

– Задраить люк, – распорядился декурион.

Один из солдат выполнил приказ, и дверной индикатор сменился с синего на красный. Заперто.

Солдат дважды постучал по шлему кулаком, сигнализируя командиру, что можно продолжать. Я с разинутым ртом посмотрел на декуриона, а затем повернулся, чтобы заглянуть в кабину.

Там не было пилота.

Декурион потянулся и положил руку на полосатый желто-черный рычаг, чтобы разжать швартовы.

– Мадс, на счет три, – произнес он.

– Мадс?

Сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди, и я повернулся к солдату у кормы. Тот тоже положил руку на рычаг.

– Один, – произнес декурион, не обращая внимания на мой ошалелый вид. – Два.

Три.

Раздался громкий лязг, и шаттл отсоединился от рукава и застыл в тишине. Двигатели и система жизнеобеспечения не работали. Корабль был мертвее самой Смерти.

– Думаешь, задели сенсоры? – спросил Мадс с кормы.

– Не должны были, если малыш выполнил свою часть работы, – ответил декурион и нажал кнопку снятия маски.

Капюшон раскрылся, затем снова сложился, и на миг мне явилось плоское серьезное лицо чернокожего мужчины.

– А он, похоже, выполнил.

Я тупо уставился на него, вспомнив нашу первую встречу на «Ашкелоне» перед штурмом Ганелона.

– Вы же… Арон?

Младший офицер Шарпа кивнул:

– Он самый. Извините, что поколотил, ваша светлость. Времени отвечать на вопросы не было.

– Ты просто боялся, что камеры еще работают, – бросил другой Драконоборец.

Я обвел их взглядом. Они поменяли свои доспехи на форму простых