– Это не смешно.

Он ответил на пожатие, но заговорил не сразу.

– Я очень рад, что Макдональд снова женился, – сказал Макайвор. – Вы очень красивая.

– Лучше помолчите, поберегите силы!

– Чем скорее это закончится, тем лучше.

– Мне очень жаль, что так получилось, Макайвор. Искренне жаль!

– Так даже лучше.

Было ясно, что говорить ему с каждой секундой становилось все труднее.

– Я надеялся, что Макдональд прикончит меня, когда мы с узниками выберемся из города.

– Лиам никогда бы такого не сделал! – возразила я, не пытаясь скрыть возмущение.

– Я не то хотел сказать… Я думал, что лучше умереть от его руки, чем на плахе, понимаете? Это было бы справедливо.

– Нет, я вас не понимаю! Выходит, вы заранее знали, что эта затея будет стоить вам жизни? Но если так, то это самоубийство! – воскликнула я.

– Наверное, вы правы… В общем, я знал, что шансов выкрутиться у меня мало.

Он невесело усмехнулся, а в следующее мгновение боль заставила его со стоном согнуться пополам. Дышал он слабо и прерывисто.

– Я так и не стал хорошим солдатом, – превозмогая боль, проговорил Макайвор. – После Гленко я сильно сдал, и меня перевели сюда. Поэтому я не попал во Фландрию с Аргайлским полком. Но если бы попал, то меня, скорее всего, уже убили бы. Сказать по правде, жизнь в армии – это не жизнь. Нас заставляют умирать, но ради чего? Нам говорят, что умереть за короля – это честь. Но ведь королю на нас наплевать! Я – хайлендер, такой же, как Макдональд, и ненавижу англичан так же сильно. Но в семье я средний сын, и выбора у меня не было. Дом и хозяйство достались в наследство старшему брату. Ну а мне пришлось пресмыкаться перед англичанами… А их даже не волнует, что мы, солдаты, недоедаем… Что касается экипировки, то одевают и вооружают нас тоже скверно… Граф Аргайл делает для нас что может, но решения все равно принимают в Лондоне.

Он закашлялся. Я попробовала ладошкой его влажный лоб.

– Откуда вы родом?

– Из Наррахана, это на озере Авих. Земля у нас плодородная, урожаи хорошие…

Рядом захрустели мертвые листья, ковром устилавшие землю. Я почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной, и от ужаса у меня волосы встали дыбом. Я вскочила, повернулась и выбросила вперед руку с кинжалом, намереваясь пронзить человека, чьи очертания едва угадывались в темноте. Стальные пальцы стиснули мое запястье, и я выронила кинжал.

– Однажды ты таки заколешь меня, a ghràidh.

– Болван! Мог бы сказать, что это ты! – вскричала я, все еще трясясь от пережитого страха.

Лиам поднял с земли мой нож, вернул его мне и посмотрел на Макайвора.

– Ему очень плохо, – шепнула я мужу на ухо. – Его ранили в живот.

Мы прислушались к хриплому дыханию солдата. Судя по всему, он потерял сознание.

– Мы не можем оставить его здесь, он умрет, – сказала я тихо.

– Кейтлин, с такой раной в седле не ездят!

Лиам склонился над раненым, потом тяжело сел на землю рядом с ним.

– Останемся здесь, – сказал он негромко. – Наши увезли Финли. Рана у него не смертельная, но сильно идет кровь.

В темноте я стала ощупывать тело Лиама. Стоило мне коснуться его левой руки, как он ее отдернул. Рукав был мокрый, ткань прилипла к телу.

– Ты ранен! – вскричала я, пытаясь схватить его руку.

Лиам спокойно пресек мои попытки.

– Жалкая царапина! – заявил он.

– Только из нее почему-то кровь хлещет, – возразила я едко. – Нужно промыть рану водой и виски.

Лиам попытался подняться, но я усадила его обратно.

– Не надо, не вставай! Я сама принесу.

Через несколько минут я вернулась с одеялами и дорожными флягами из вываренной кожи. Передвигаться в темноте было трудно, но промывать рану на ощупь… Я присела на корточки возле Лиама и разорвала рукав рубашки до локтя.

– Ай! – вскрикнул он.

– Тише, мой хороший, потерпи! – тихонько стала приговаривать я. – Нужно немного потерпеть…

Английский клинок вскрыл кожу на предплечье, от локтя и почти до самой кисти. Рана была длинной, и в темноте невозможно было понять, насколько она серьезна. Я промыла ее и, оторвав полосу ткани от подола своей юбки, перевязала Лиаму руку.

– Ты можешь пошевелить рукой?

Лиам сильно ущипнул меня за ягодицу и вырвал из рук флягу, чтобы влить в себя пару драмов.

– Ну, a ghràidh, я не похож на умирающего? – усмехнулся мой супруг.

– По крайней мере ответ на свой вопрос я получила, – сказала я и отняла у него флягу.

Лиам притянул меня к себе, крепко обнял и поцеловал в губы. Еще мгновение – и он начал поднимать мне подол.

– Лиам! Нашел время!

– Я хочу тебя. Ты даже представить себе не можешь… – пробормотал он и снова прильнул губами к моим губам.

Я решительно оттолкнула его.

– Хватит! – вскричала я сердито. – Макайвор?

Наверное, мой крик вывел солдата из обморочного состояния. Он зашевелился и напомнил о своем присутствии тихим стоном. Я поднесла горлышко фляги с водой к его губам, однако бедняга чуть не захлебнулся.

– Вам плохо? – спросила я и сразу поняла, насколько глуп мой вопрос.

– Все тело… немеет.

Он что-то прошептал, но я не разобрала слов. Я смочила уголок пледа водой и вытерла ему лоб.

– Драгуны уехали обратно в город.

– Уезжайте! Они обязательно вернутся. А я… все равно долго я… не протяну.

– Мы будем с вами, Макайвор, – сказал Лиам. – Мы не оставим вас одного.

Он накрыл умирающего одеялом, и его красный мундир с позолоченными пуговицами, поблескивавшими в темноте, скрылся с наших глаз. Теперь мы видели не английского солдата, а просто юношу, агонизирующего на ложе из папоротника. Лиам протянул ему флягу с виски.

– Хочешь драм usquebaugh?[125]

– Спасибо! Мужчина… не должен… умирать… не хлебнув… в последний раз… usquebaugh.

Макайвор взял флягу дрожащими руками и поднес горлышко к губам. Янтарная жидкость потекла по его подбородку, и Лиам вовремя успел подхватить падающую флягу.

– Теперь я уйду со спокойной душой, – прохрипел Макайвор. – Наши фамилии делают нас врагами, Макдональд. Но если забыть про это… я уважаю вас за то, какой вы есть. Я хорошо узнал вас… за те пару недель… пока жил в вашем доме. Вы – хороший человек. Две сотни лет наши семьи истребляют друг друга. Скольким еще поколениям суждено страдать? Ненависть передается от отца к сыну, Макдональд, помните об этом…