Когда Лиам посмотрел на меня, в лунном свете блеснули дорожки слез на его щеках. На лице мужа ясно читались горечь пережитого и всепоглощающая жажда мести. Макайвор молчал. Несколько долгих минут каждый из нас старался успокоиться, и только наше дыхание и отдаленный стук копыт нарушали тягостную тишину. Лиам отодвинулся от меня, повернулся и задумчиво посмотрел на раскаявшегося солдата.

– Зачем ты искал встречи со мной? – глухо спросил он.

– Хотел помочь вам вытащить брата из Толбута.

– И чего ради? Думаешь, это искупит твои грехи?

– Я понимаю, что мертвых не вернешь, но ведь я могу помочь Колину избежать казни…

– И каким же образом? Если тебя поймают, то расстреляют. И ты готов рискнуть жизнью ради какого-то Макдональда? – насмешливо поинтересовался Лиам.

– Да, готов, – тихо ответил Дэвид Макайвор. – Лучше пусть меня застрелят, чем тяготиться чувством вины до конца моих дней! Я часто стою в ночном карауле в тюрьме, поэтому у меня может получиться.

– Колин не один, с ним Финли Макаллен.

– Знаю, но я не могу обещать наверняка, что вытащу обоих.

Лиам заходил взад и вперед перед ожидавшим его ответа молодым солдатом. Он резко остановился и вперил в Макайвора испытующий взгляд.

– Когда?

– Не этой ночью, слишком рано! Мне нужно все продумать. Если узников решат переправить в Форт-Уильям, дело усложнится. Но, думаю, завтра я уже буду знать все.

Взгляды двух мужчин встретились.

– Не знаю, Макайвор, можно ли тебе верить. Однажды я уже сделал это…

– Вы сами сказали, что для меня в этом деле нет никакой личной выгоды. Если не считать душевного покоя…

– Но что, если это ловушка? Откуда ты узнал, что я в городе? Что-то слишком быстро ты меня разыскал!

– Когда сменился караул, один солдат сказал, что видел в городе Макдональдов. Я не полный болван и сразу понял, что это вы. Разузнать, где вы остановились, оказалось нетрудно. Инверари – не очень большой город…

Макайвор расправил плечи и выдержал презрительный взгляд Лиама.

– И поверьте, я не стал бы искать с вами встречи, если бы не хотел вам помочь. Я знал, что вы можете попытаться убить меня.

– Бог свидетель, я чуть было не сделал это! Твое счастье, что со мной жена, иначе ты бы уже плавал в озере с перерезанной глоткой.

Солдат с удивлением посмотрел на меня.

– Жена?

– Ты собираешься устроить побег в одиночку? – спросил Лиам, оставив без внимания его вопрос.

– Да, потому что мне некому довериться. На меня тут же донесут.

– Разумеется! Ведь речь идет о жизни и смерти Макдональдов!

Лиам оперся рукой о холодную каменную стену и задумчиво потер лоб.

– Нам надо как-то поддерживать связь, но нельзя, чтобы нас видели вместе…

– Я могу стать посредником! – предложила я быстро.

Мужчины, не сговариваясь, посмотрели на меня.

– Ни за что в жизни! – воскликнул Лиам.

– Но на меня никто не обратит внимания! Ты и наши парни слишком заметные, и ваши тартаны сильно отличаются от тартанов Кэмпбеллов. Я же запросто растворюсь в любой толпе, хоть на рынке, хоть в церкви. Ну подумай сам, Лиам!

– Не хочу подвергать тебя риску, a ghràidh.

– Макайвор оставит записку в условленном месте, а я пойду и заберу ее. В этом нет никакого риска!

– Она права, – окинув меня оценивающим взглядом, заявил солдат. – Это самый верный способ поддерживать связь.

Лиам повернулся к нам спиной и снова заходил по кругу, уперев руки в бока и с озабоченным видом уставившись в землю. Потом он посмотрел на меня.

– Ладно. – Он кивнул, однако вид у него по-прежнему был встревоженный.

Лиам перевел взгляд на Макайвора.

– Но учти, Макайвор, если с моей женой что-то случится, клянусь, я сдеру с тебя шкуру живьем, вырву руками твое сердце и заставлю тебя сожрать его! Ты меня слышишь?

Молодой солдат кивнул и с трудом проглотил комок в горле.

Я шла быстрым шагом, едва успевая уворачиваться от встречных прохожих. Сердце мое билось, словно пойманная птичка. В кармане я несла драгоценное послание. «За часовней растет старый дуб, – сказал мне Макайвор. – Под большим камнем, меж корнями, я оставлю для вас записку». Там я ее и обнаружила. Я ускорила шаг, потому что знала – Лиам волнуется. Он поджидал меня на берегу озера, возле старой лодки с продырявленным днищем.

Прочитав послание, мой муж спрятал его в спорран.

– Что он пишет? – спросила я, сгорая от нетерпения.

– Сегодня ночью, – последовал лаконичный ответ. – И нужно найти еще трех лошадей. Спрошу у хозяина трактира, может ли он с этим помочь. Если нет, то придется их украсть. Нам велено ждать с южной стороны тюрьмы и быть готовыми к отъезду в любую секунду. Там есть маленькая дверь для торговцев, через нее они и должны выйти.

– Пресвятая Дева, помоги нам! – со вздохом взмолилась я.

Лиам обнял меня за талию и притянул к себе.

– Знаешь, я рад, что ты поехала со мной, a ghràidh, – сказал он, поглаживая меня по бедру.

Глаза его были того же цвета, что и озеро.

– Ты бы убил Макайвора, верно?

Он устремил взгляд на невидимую точку на линии горизонта. Его подсвеченные солнцем волосы развевались на легком ветерке, мягко лаская мне лицо.

– Думаю, ты права.

Он потерся о мою щеку своей щетинистой щекой, а руки его опустились еще ниже.

– Я был не в себе, не понимал, что происходит и что я делаю. Когда он назвался, я не вспомнил его. И только когда я увидел его лицо… Это было подобно вспышке. Ненависть, горе, гнев, боль – все перемешалось во мне. А еще – жажда мести, которую я так и не утолил и которая все эти годы пожирала меня изнутри… Все это вдруг поднялось на поверхность, оглушило и ослепило меня. Да, я убил бы его. Хотя часть моей души верит ему, когда он говорит, что не желал нам того, что случилось. Может, даже не он один… Ведь кое-кто из гвардейцев предупредил те семьи, в которых они остановились… Не сделай они этого, погибло бы гораздо больше наших. И все равно я убил бы его!

– Почему?

– Потому что в тот момент я видел не Макайвора, а всех тех, других… Сержанта Барбера, который застрелил отца, и этого мерзавца, насиловавшего сестру, и Гленлайона, и Драммонда, и Линдси с Ланди… Именно их я видел перед собой! И, убив его, я бы убил их всех, понимаешь?

– Да, – шепотом ответила я, прижимаясь щекой к его груди. – Но тогда почему ты этого не сделал?

– Ради тебя, ради нашего ребенка. Ради Колина…