Осенью и зимой 1967 г. северовьетнамское командование инициировало ряд крупных акций, впоследствии получивших название «приграничных сражений», чтобы закалить в боях собственные ударные части и отвлечь внимание и силы противника от центральных и прибрежных районов Южного Вьетнама, где должна была состояться «большая битва». 29 октября был взят в осаду Локнинь; через несколько дней началось ожесточенное сражение при Дакто. В ночь на 4 ноября два батальона ВК при поддержке минометов атаковали провинциальный центр Кайлай; в ходе налета погибли 56 защитников гарнизона и гражданских лиц и 36 партизан. Перебежчики сообщали правительственным следователям, что коммунисты усиленно вербуют людей в преддверии наступления, в котором «НФОЮВ улыбнется слава». Неграмотный 40-летний партизанский командир по имени Ба Ме пообещал одному крестьянину в дельте Меконга, что 1968 г. станет «решающим»[856]. Ме был человеком с сомнительной репутацией, у которого возникали постоянные проблемы с командованием из-за растраты средств и принуждения к сексу деревенских женщин, — он избегал наказания только благодаря своему геройству на поле боя. Офицеры разведки, которым передали слова Ме, только пожали плечами: подобные заявления делались коммунистами каждый год.

Некоторые в северовьетнамском руководстве были уверены, что Зяп задержался в Венгрии из опасений за собственную свободу: в последние месяцы 1967 г. в Ханое снова прошли чистки, затронувшие многих высокопоставленных сторонников генерала[857]. Был арестован старший полковник, начальник штаба Зяпа; были сняты со своих должностей начальник оперативного отдела и начальник разведывательного отдела, а также еще 30 влиятельных фигур, включая бывшего личного секретаря Хо Ши Мина и заместителя министра обороны, которых обвинили в таких преступлениях, как «ревизионизм» и «заговор против Политбюро». Три волны чисток в 1967 г. — в июле, октябре и декабре — по всей видимости, были больше связаны с идеологической борьбой вокруг китайско-советского раскола, чем с разногласиями по поводу Тетского наступления, но их результатом стало устранение со сцены большинства союзников Зяпа, выступавших против этой кампании. Сам генерал сохранил место в Политбюро, но его влияние значительно уменьшилось.

77-летний «дядюшка Хо» также сошел с политической сцены. 28 декабря в бывшей губернаторской резиденции рядом с домиком садовника, где жил Хо, состоялось специальное совещание по операции на Юге. Один из участников впоследствии вспоминал, что после встречи старик «брел к своему домику шаркающей походкой… и выглядел очень немощным и несчастным». Через три дня Хо вернулся в Пекин для продолжения лечения и не присутствовал на заседании руководства, состоявшемся в январе в 50 км от Ханоя, на котором Ле Зуан изложил план кампании. 15 января было принято окончательное решение начать наступление на Тет — с вероломным пренебрежением к традиционному праздничному перемирию, которое каждый год в одностороннем порядке объявлялось НФОЮВ, а также американским и южновьетнамским командованием. С поразительной халатностью Драконий двор не учел того, что по революционной версии праздничного календаря новый год на Севере наступал 29 января, а на Юге — 30 января. В результате первые атаки на Юге начались на сутки раньше запланированного времени, из-за чего во многом был утерян фактор внезапности, а также преимущество одновременного массированного удара.

25 января 1968 г. Зяп прилетел из Будапешта в Пекин, чтобы встретиться с Хо, однако, о чем они говорили, история умалчивает. Спустя пять дней генерал наконец-то вернулся в Ханой, и его новый начальник оперативного отдела штаба ввел его в курс разработанного плана. Зяпу ничего не оставалось, кроме как согласиться с предстоящей кампанией, а также с горечью смириться с очевидным закатом своего влияния[858]. Ханойское руководство распорядилось напечатать большое количество новых денег, которые переправлялись на Юг в коробках под кодовым названием «Изделие № 68». Ле Дык Тхо был командирован в штаб-квартиру ЦУЮВ в качестве заместителя партсекретаря — эту должность он занимал до мая, — а двое генералов ВНА отправились в штаб НФОЮВ, чтобы договориться о действиях партизанских сил.

Разработанный ханойскими планировщиками план «Тетского генерального наступления и всеобщего восстания»[859] превосходил своей фантастичностью даже самые амбициозные планы Пентагона и КОВПВ: перед силами ВНА и НФОЮВ была поставлена задача «истребить» три — четыре дивизии «марионеточных войск» — 300 000 солдат ВСРВ — и 150 000 американцев и «освободить» от 5 до 8 млн человек, проживающих в городской местности. Массированное наступление должно было окончательно подорвать доверие к сайгонскому режиму и побудить народ к всеобщему восстанию. В преддверии наступления был запланирован ряд крупных отвлекающих акций, чтобы заставить американское и южновьетнамское командование перебросить силы из городов в периферийные районы страны. Четырем подразделениям ВНА были поручены операции в «северном секторе» — от Кхешани на западе до побережья, в ходе которых они должны были уничтожить 20 000–30 000 солдат противника, включая пять — семь американских пехотных батальонов. Некоторые офицеры предостерегали, что очень трудно противостоять массированной огневой мощи в открытых сражениях. Как впоследствии констатировал генерал Чан Ван Ча, «поставленные нами стратегические цели… были нереалистичны: они существенно недооценивали реакцию американцев и их возможности». Однако Ле Зуан был непоколебим и пренебрежительно относился к риску того, что наступление может не спровоцировать народное восстание. Это все равно принесет свои плоды, говорил он: «Товарищ Фидель Кастро трижды атаковал [кубинские] города, прежде чем победил». Даже если восстания не произойдет и не удастся захватить города, «вся сельская местность, горы и джунгли по-прежнему будут принадлежать нам».

В начале 1968 г. Уэстморленд знал, что коммунисты намереваются предпринять какие-то крупномасштабные действия, но не знал, какие именно. В своей телеграмме КОВПВ предупреждало о том, что противник проявляет «необычную активность», очевидно планируя «скоординированную наступательную операцию». Проблема, как всегда, была в том, чтобы отделить традиционный поток воинственной революционной риторики от истинных намерений Ханоя. Американцам не было известно о маргинализации Зяпа. Тем не менее еще в ноябре аналитик ЦРУ Джозеф Хови, проведший в Сайгоне три года, с поразительной точностью предсказал Тетское наступление[860]. Хови изучил все доступные источники информации: допросы пленных, разведданные об увеличении потоков снабжения противника и о массовом призыве в северовьетнамскую армию, затронувшем даже 14-летних подростков. Он обратил внимание на повышенный интерес разведки противника к ВСРВ и ополчению — так, некоторое время назад в подразделении Региональных сил была раскрыта ячейка из семи коммунистов, — а также на такие важные факты, как новые крупные поставки китайского оружия, на этот раз полученные Ханоем в подарок, а не купленные за деньги, и новое соглашение о помощи с Москвой, подписанное 23 сентября.