С конца января две дивизии ВНА, сосредоточенные вокруг Кхешани, подвергали базу, на которой к тому моменту находилось 6000 защитников, интенсивному артобстрелу и атаковали окружающие высоты. На протяжении следующих нескольких месяцев внимание американского командования — и всего мира — было приковано к этой осаде. Уэстморленд был уверен, что Зяп хочет превратить Кхешань во второй Дьенбьенфу: это сравнение захватило воображение мировых СМИ, хотя генерал заявил, что американцы — не французы и не позволят коммунистам повторить триумф Вьетминя. Между тем телеканалы транслировали впечатляющие кадры, на которых журналисты в бронежилетах, пригнувшись к земле, вели репортажи на фоне морских пехотинцев, разгружающих транспортные самолеты среди рвущихся снарядов. За время осады Кхешани стратегические B-52, направляемые наземной системой наведения Combat Skyspot, совершили 2548 боевых вылетов и сбросили 60 000 тонн боеприпасов, часть из них — менее чем в километре от позиций морских пехотинцев. База стала ареной для множества героических поступков: однажды старший уорент-офицер Генри Уайлдфанг мастерски посадил свой поврежденный транспортник С-130 с горящими крыльями и вырулил со взлетно-посадочной полосы, чтобы не повредить стоявшие на ней самолеты. За этот подвиг он был награжден пятым Крестом за летные заслуги.

Задача не сдать Кхешань коммунистам превратилась для американского командования в одержимость; Линдон Джонсон распорядился изготовить и установить в Белом доме специальный макет базы и пристально следил за ее обороной. Между тем осаждавшие вели себя отчасти странно: тогда как окружающие высоты 950, 881, 861 и 558 подвергались постоянным ожесточенным атакам, не было предпринято ни одной попытки серьезного штурма основного периметра базы. Это заставило некоторых наблюдателей предположить, что Уэстморленд стал жертвой блестящего обманного маневра. Полковник Джеймс Виртц утверждал, что коммунисты добились в Кхешани своей цели, пусть даже ценой огромных потерь: «Они сумели устроить достаточно шума, чтобы заглушить все поступающие сигналы о подготовке к предстоящему наступлению на ключевые города»[868]. Полковник ВСРВ позже писал: «Аналитики нашей разведывательной службы склонялись к вероятности того, что Кхешань была главной целью коммунистов, как в свое время Дьенбьенфу. Городам как вероятным целям уделялось крайне мало внимания… Наши эксперты, из предубеждений и высокомерия, были уверены, что противник не располагает такими возможностями»[869].

Именно Уэстморленд наделил Кхешань тем значением, которого она не заслуживала: как и Дьенбьенфу, это место плохо подходило и по большому счету было бесполезным для размещения гарнизона. Хуже того, глава КОВПВ позволил всему миру узнать, где сосредоточено основное внимание, что выставило его в глупом свете и на самом деле разрушило репутацию, когда враг нанес удар в другом месте. В то же время представляется маловероятным, чтобы северовьетнамское руководство могло задействовать целых две дивизии исключительно ради отвлекающего маневра. Вероятно, они попытались бы захватить базу, если бы американцы не дали им жесткий отпор, обрушив подавляющую артиллерийскую, а прежде всего воздушную огневую мощь. Впоследствии офицеры ВК и ВНА сожалели о том, что вместо периферии эти два крупных формирования не были развернуты в Хюэ.

Не только Уэстморленд сравнивал Кхешань с Дьенбьенфу. Обсуждая битву 1954 г., северовьетнамские ветераны с сожалением констатировали, что американцы не повторили ошибку французов, заняв все окружающие базу возвышенности. К тому же американцы обладали, казалось, неограниченными огневыми ресурсами. По большому счету, концентрация сил на лаосской границе навредила стратегии коммунистов даже больше, чем реакция Уэстморленда — военным усилиям США, однако ошибка Ханоя, в отличие от промаха КОВПВ, не попала в заголовки мировых СМИ. Уэстморленд и его штаб настолько уверились в том, что война во Вьетнаме — это американская война, что им и в голову не пришло, что коммунисты могли сосредоточить основной удар на южновьетнамских силах.

Доля ответственности за ошибочные решения, безусловно, лежит и на Вашингтоне, который, располагая всем потоком информации об активности противника, не отменил Тетское перемирие и проглотил наживку, поверив намекам о том, что Ханой близок к началу переговоров. Американское командование не настояло на отмене ежегодных отпусков для солдат ВСРВ, многие из которых разъехались на праздники по домам. Кроме того, Уэстморленд, хотя и признавал вероятность большой игры со стороны коммунистов, не скорректировал свои планы и по-прежнему пытался убедить Вашингтон в необходимости нанесения наземных ударов по Лаосу и Камбодже. КОВПВ проигнорировало факт обнаружения тайников с новейшим оружием, в том числе большого склада неподалеку от Сайгона, а также данные о том, что саперные подразделения ВК активно занимаются разведкой местности вокруг Таншоннята.

Генерала-лейтенанта Фреда Вейанда, немногословного калифорнийца, командовавшего II полевым корпусом, часто превозносят за то, что он — единственный из старших офицеров — воспринял предполагаемую угрозу всерьез и подготовился к ней. Бывший офицер разведки, Вейанд отменил запланированные операции и перебросил ближе к Сайгону 27 маневренных батальонов, которые были оперативно задействованы, когда коммунисты нанесли удар. Действительно, чутье Вейанда не подвело, однако же он считал, что главной целью коммунистов является столица. После Тета Уэстморленд и его штаб оправдывались тем, что предвидели, что коммунисты что-то затевают, но не смогли предугадать масштабы. Тут следует отметить, что начиная с прошлого лета многие боевые подразделения как минимум половину времени находились в состоянии повышенной боевой готовности, однако же они не получили никаких предупреждений о надвигающемся катаклизме. Американское командование совершило старую ошибку, подробно разобранную в учебниках по военному делу: оно интерпретировало намерения противника в свете собственной логики, закрыв глаза на реальные факты и даже на предупреждения аналитиков вроде Джозефа Хови.

Считается, что террористы-смертники — это феномен XXI в. Но партизаны НФОЮВ, усиленные регулярными подразделениями ВНА, фактически пошли на верную смерть, чтобы претворить в жизнь задуманный Ле Зуаном план. В общей сложности 67 000 бойцов Вьетконга атаковали 36 из 44 провинциальных столиц и 64 из 245 столиц округов, одновременно продолжая вести боевые действия в других частях страны, включая осаду Кхешани. Несмотря на военный провал, Тетское наступление блестяще выполнило поставленную задачу: продемонстрировав свою способность осуществлять скоординированные операции в таком масштабе и замотивировать десятки тысяч людей на самопожертвование во имя общей борьбы, а также свою готовность не считаться с жертвами среди гражданского населения, коммунистическое руководство наглядно показало всему миру, и в первую очередь США, что не остановится ни перед чем ради достижения своих целей.

Утром 27 января в руки ВСРВ попали аудиокассеты, записанные НФОЮВ для трансляции в эфире радиостанций, в которых объявлялось о взятии Сайгона, Дананга и Хюэ. Коммунисты потеряли значительный элемент неожиданности. Кроме того, поскольку из соображений секретности распространение приказов было отложено до последней минуты, партизанские отряды на местах не успели как следует подготовиться к наступлению и скоординировать свои усилия. 28 января группа командиров НФОЮВ находилась в «Красном штабе» — лагере посреди огромного болота, примыкавшего к Камышовой равнине. Здесь было относительно комфортно и безопасно: они наслаждались сигаретами и спиртными напитками, доставляемыми из Сайгона, и свежей рыбой, в изобилии водившейся в «Атлантическом океане», как прозвали болото. Командиры Во Ван Киет и Чан Бать Данг сидели на корточках на матрасе и ужинали с палочками в руках, когда прибыл курьер. Спрыгнув с мотоцикла, тот вручил им депешу с надписью «ОЧЕНЬ СРОЧНО И СВЕРХСЕКРЕТНО», которая гласила: «A7 для A404: День Д. Начало операции с первого на второй день Тета по лунному календарю. Час Ч: полночь 12:00. Это решение дяди Хыонга» (кодовое имя ханойского политбюро)[870].