– Я люблю тебя, Уилла.

Она вступала в интимную связь с мужчинами, но в глубине души сознавала: она отдает им лишь свое тело, но не сердце. Этого она не могла. У нее не было сердца. Она отдала его Шейми, а Шейми погиб.

– Я люблю тебя, Уилла.

Ее окутало черной, удушающей волной горя. Она не могла смириться со смертью Шейми. Не знала, как дальше жить в мире, где его нет. Мысленно она по-прежнему вела с ним разговоры. Вместе с ним наслаждалась закатами. Рассказывала о своей работе, делилась мечтами однажды вернуться на Эверест. И Шейми отвечал ей. Как он мог исчезнуть из мира живых?

Ей на спину легла рука. Уилла даже подпрыгнула от внезапности.

– Где ты, Уилла. Куда ты исчезла? – спросил Оскар.

– Никуда, – улыбнувшись, ответила она и повернулась к нему. – Я здесь.

– Я говорил, что люблю тебя. Целых пятнадцать раз.

Уилла наклонилась и поцеловала Оскара в губы, но ничего не ответила.

– Я проголодался, – признался Оскар. – В твоем ателье водится хоть какая-то еда?

– Вроде шоколад остался. И апельсины.

Оскар вылез из постели. Он был моложе Уиллы – всего двадцать семь. Она любовалась его прекрасным, бронзовым, мускулистым телом. Их связь началась более трех месяцев назад. В тот день Уилла фотографировала его для «Лайфа», после чего они замечательно провели время, под конец оказавшись в одной постели. Оскар был добрым, умным и забавным. Уилле нравилось, проснувшись ночью, протянуть руку и ощутить рядом его теплое тело. Через две недели он вернется в Рим. Уилла знала, что будет по нему скучать.

Оскар подхватил со стула ее шелковое кимоно и надел на себя.

– Вы выглядите очень соблазнительно, мадам Баттерфляй, – пошутила Уилла.

Взяв журнал, Оскар стал обмахиваться им, как веером. Затем, подражая походке гейши, прошел туда, где стояла глубокая тарелка с апельсинами. Уиллу это рассмешило.

Оскар принес несколько апельсинов и полплитки шоколада в серебристой фольге, захватив и бутылку вина. Одну они уже распили.

– Ну и холодина здесь! – воскликнул Оскар, завязывая кушак кимоно.

Он прошел в дальний конец комнаты, где возле окон стояла небольшая чугунная плита, открыл дверцу и подбросил угля. На обратном пути к постели он задержался возле рабочего стола, где были разложены недавние снимки Уиллы.

Несколько минут Оскар молча разглядывал фотографии. Некоторые он брал в руки и качал головой, бормоча:

– Черт бы тебя побрал, Уилла!

Уилла знала, на что он смотрит. Эти снимки она делала пару дней назад в борделе. Фотографии запечатлели проституток днем, до начала их работы. Они стирали постельное и нижнее белье, готовили еду, ели и смеялись. Возились со своими детьми. Снимки Уиллы показывали их обычными людьми.

– Изумительно! – тихо произнес Оскар. – Просто потрясающе! У критиков крыша съедет.

– В положительном или отрицательном смысле? – спросила Уилла, улыбаясь его сочному бруклинскому акценту.

– В обоих. Бесстрашная ты женщина, Уилла, – сказал Оскар, возвращаясь в постель. – И дело не в твоей смелости. Просто тебе ровным счетом наплевать, что́ может случиться с тобой. Ты не боишься, что шлюхи могут сделать из тебя отбивную. Тебя не пугают цыгане, полицейские и критики. – Он хмуро покосился на апельсин, после чего отломил большой кусок шоколада. – А еще какая-нибудь еда в твоем доме существует?

– Сомневаюсь.

– Неудивительно, что ты такая тощая, – сказал Оскар, отламывая второй кусок и отправляя Уилле в рот. – Вечером поедем ко мне. Я приготовлю стейк-фри.

– Звучит заманчиво. Пожалуй, я соглашусь.

Пока Оскар наливал вино, Уилла потянулась к ночному столику, где у нее стоял пузырек с таблетками. Она хотела незаметно проглотить две, чтобы притушить боль, до сих пор терзавшую ее при воспоминаниях о Шейми. Однако Оскар заметил:

– Опять таблетки?

– Мне они нужны. Снять боль.

– Какую боль? Где?

– В ноге.

– Нет, – покачал головой Оскар. – Не в ноге. – Его ладонь легла Уилле на грудь – туда, где находилось сердце. – У тебя болит здесь.

Уилла отвернулась. Ей не хотелось говорить об этом. Но Оскар нежно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе:

– Посмотри на меня, Уилла. Почему ты такая печальная? Всегда печальная? Тощая и печальная. – Он взял ее за руку и поцеловал внутренний сгиб локтя. – Почему твои руки выглядят подушечками для булавок? Почему ты горстями глотаешь эти таблетки?

– Оскар, не надо…

– Потому что ты кого-то потеряла? На войне? Да, я знаю. Я видел снимок этого парня. Там, на стене. Не ты одна кого-то потеряла. У каждого найдется кто-то погибший… Но ведь ты нашла меня, а я нашел тебя, – помолчав, добавил он. – Это уже что-то. Это тебе поможет, если не будешь отгораживаться.

Оскар отправил себе в рот последний кусок шоколада, затем соорудил из фольги кольцо, ногтем сделав выпуклость, означавшую бриллиант. Надев кольцо на палец Уиллы, он сказал:

– Уилла, выходи за меня замуж.

– Прекрати, дурачок.

– Я серьезно. Даже очень серьезно. Выходи за меня. – (Уилла покачала головой.) – Не упрямься, Уилла. Будь моей женой. Я вытащу тебя из этого болота. Поедешь со мной в Рим. Подыщем уютный домик с центральным отоплением. У тебя будет сад и кухня. Я куплю тебе фартук и сервиз… – (Уилла расхохоталась.) – И пылесос. – Оскар понизил голос. – Я не шучу. У нас будут дети. Тосты по утрам. Нормальный обед. Мы будем жить как нормальные люди.

– Оскар, все это звучит очень красиво. В самом деле, – тихо призналась Уилла.

Ее глубоко тронуло, что Оскар заботится о ней и хочет сделать счастливой.

– Так оно и будет. Обязательно будет. Только сделай первый шаг. Оставь своего призрака на кладбище. Его место там. А сама сделай первый шаг.

Уилла знала, что Оскар не шутит. Хороший человек, талантливый музыкант и чертовски обаятельный. Большинство женщин пошли бы на что угодно, только бы услышать от него предложение замужества.

– Соглашайся, Уилла. Выходи за меня, – сказал он, крепко обнимая ее. – Я люблю тебя как безумный. Что ты на это скажешь? Я бросаю тебе спасательный канат. Не делай глупости. Хватайся за него.

Возможно, Оскар прав, а она ошибалась. Возможно, судьба давала ей шанс. Им обоим. Никакие прежние ухищрения не помогли ей забыть Шейми, но опять-таки она и не делала никаких радикальных шагов. Сделай ей предложение кто-нибудь другой, она бы сочла это безумством или глупостью. Быть может, замужество принесет ей счастье. Жизнь в доме, где есть центральное отопление и пылесос. Вдруг у нее получится? Уж если на то пошло, она была перед Оскаром в долгу за всю его заботу.

– Хорошо, Оскар. Ты прав. Почему бы и нет? Да, я выйду за тебя.