На протяжении всей истории человечества национальные экономические потери от эмиграции исчисляются такими же внушительными цифрами, как и выгоды от приема иммигрантов. После изгнания морисков[113] из Испании в начале XVII века один испанский священнослужитель сказал: «Кто теперь будет шить нашу обувь?» Такой вопрос следовало задать до изгнания, тем более именно этот церковник как раз его и поддерживал. Некоторые страны экспортируют человеческий капитал в больших масштабах — например, образованная молодежь уезжает оттуда, потому что другие государства предлагают им лучшие возможности. Журнал The Economist писал, что свыше 60% выпускников колледжей и университетов на Фиджи, Тринидаде, Гаити, Ямайке и Гайане переехали жить в страны, входящие в Организацию экономического сотрудничества и развития. В Гайане это число достигает 83%.

Хотя количественно оценить человеческий капитал непросто, масштабная эмиграция образованных людей — серьезная потеря национального богатства. Один из самых ярких примеров таких потерь представляет собой нацистская Германия, антисемитская политика которой побудила многих еврейских ученых бежать в Америку, где они сыграли важную роль в превращении США в первого обладателя атомной бомбы. Еще более высокую цену за политику, ставшую причиной массового отъезда евреев из нацистской Европы, заплатил союзник Германии — Япония.

Однако было бы неправильно оценивать экономическое влияние иммиграции исключительно с положительной стороны. Иммигранты привозят с собой болезни, преступления, внутренние распри и терроризм. Нельзя объединять их всех в одну группу. Так, всего 2% японских иммигрантов в Соединенных Штатах живут на пособие, а среди иммигрантов из Лаоса эта цифра достигает 46%, и невозможно относиться к этим группам одинаково. Аналогичные расхождения наблюдаются в уровне преступности и в других положительных и отрицательных факторах, которые привносят иммигранты в США и другие страны мира. Россия и Нигерия считаются одними из наиболее коррумпированных стран мира, и иммигранты оттуда печально известны своей преступной деятельностью в Соединенных Штатах. Все зависит от того, о каких мигрантах, странах и периодах истории идет речь.

Империализм

Ограбление одной страны или народа другими — обычное дело в истории человечества.

Хотя империализм — это один из способов передачи богатства из одной страны в другую, существуют неэкономические причины для поддержания его существования, несмотря на то что в чистом балансе (net balance) он дорого обходился стране-завоевателю. Военные могли требовать стратегические базы, такие как британская база в Гибралтаре или американская база в Гуантанамо на Кубе. В XIX веке миссионеры призывали британское правительство взять под контроль различные страны Африки, где шла миссионерская работа, а канцлеры казначейства часто противодействовали таким призывам, поскольку понимали, что Великобритания никогда не получит от этих стран достаточно богатства, чтобы возместить затраты на установление и поддержание колониальных режимов.

Отдельные частные лица вроде предпринимателя Сесила Родса могли разбогатеть в Африке, однако затраты британских налогоплательщиков превышали даже его баснословное состояние. Современный европейский империализм гораздо больше впечатлял размером контролируемых территорий, а не их экономической значимостью. Когда в начале XX века европейские империи находились в расцвете, Западная Европа составляла менее 2% суши планеты, зато контролировала 40% суши за границей. Тем не менее большинство крупных индустриальных стран отправляли в свои колонии лишь небольшую часть экспорта и инвестиций, и столь же незначительным был импорт из колоний, если сравнивать с тем, что эти государства производили сами или импортировали из других промышленных стран.

Даже в период расцвета Британской империи в начале XX века британцы инвестировали в США больше, чем в Африку и Азию, вместе взятые. Проще говоря, от богатых стран можно получить больше богатства, чем от бедных. По аналогичным причинам американцы в течение большей части XX века вложили больше денег в Канаду, чем во все страны Азии и Африки. Лишь подъем азиатских стран во второй половине века привлек к ним внимание американских инвесторов. После резкого роста мировых цен на нефть в начале XXI века иностранные инвестиции хлынули в нефтедобывающие страны Ближнего Востока. Газета Wall Street Journal писала: «В целом прямые иностранные инвестиции в арабский Ближний Восток достигли в последний [2006] год 19 миллиардов долларов по сравнению с 4 миллиардами в 2001 году». В основном международные инвестиции продолжают поступать туда, где богатство уже есть.

Возможно, самым убедительным доказательством незначительности роли колоний в современном мире будет то, что из-за поражения во Второй мировой войне Германия и Япония потеряли все свои колонии и завоеванные территории, но при этом обе достигли беспрецедентного уровня процветания. Особенно раскрученной политической темой для разговоров потребность в колониях была в предвоенной Японии, у которой крайне мало собственных природных ресурсов. Однако после того как мечты о военной славе окончились разгромом, Япония просто стала покупать все необходимые ей природные ресурсы у других стран и вполне преуспела.

Империализм часто причинял много бед покоренным народам, но — по крайней мере, в современном промышленном мире — редко оказывался крупным источником передачи богатств между странами.

Притом что инвесторы, как правило, вкладывают деньги в состоятельные страны, обогащая и эти страны, и себя, некоторые люди утверждали, что инвестиции в бедные страны в каком-то смысле делают их еще беднее. В книге Владимира Ленина «Империализм»[114] марксистское понятие «эксплуатация» переносится на международный уровень: инвестиции промышленно развитых стран в непромышленные страны рассматриваются как экономический эквивалент грабежей, которыми занимались предыдущие захватчики. Однако, к несчастью, бедность достигала пика именно в тех странах, где было мало или совсем не было иностранных инвестиций.

Аналогичным образом в тех бедных странах, где международная торговля составляет меньшую долю национальной экономики, темпы экономического роста обычно ниже, чем в бедных странах, где международная торговля играет существенную экономическую роль. Действительно, в течение 1990-х экономика в странах первой группы находилась в упадке, а в более «глобализированных» — развивалась.

Состоятельные люди из бедных стран часто вкладывают средства в более богатые страны: там их деньги лучше защищены от политических потрясений и инфляции. По иронии судьбы бедные страны таким образом помогают богатым стать еще богаче. Между тем под влиянием теорий экономического империализма, рисовавших международные инвестиции как эквивалент империалистических грабежей, правительства многих бедных стран проводили политику, препятствующую притоку иностранных инвестиций. Однако к концу XX века болезненные экономические последствия такой политики стали очевидными для многих людей в третьем мире, и некоторые правительства — например, в Индии и Латинской Америке — начали отказываться от таких методов и пытаться воспользоваться примером остальных стран, которые благодаря вложениям других стран из бедных превратились в успешных.