Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 82

«Ей» это абсолютно все равно.

С тифом кончено. Она его выдержала. Я жаловалась вам главным образом на баб, которые ее обсели со всех сторон и чешут ей пятки, что она очень любит. Создается дурацкая и фальшивая атмосфера, а во время болезни — прямой кавардак. Я с ней после болезни даже поругивалась.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 82

Как было страшно, когда Анна Андреевна болела тифом. И сейчас страшно, хотя она цветет, хорошеет и совершенно бесстыдно молодеет.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 83

Письмо Н. А. Вишневской.

Анну Андреевну вижу довольно часто. Забегаю к ней. Она сильно похудела после болезни, но все так же удивительно хороша. Привязалась я к ней ужасно.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 83

Мне хорошо с Анной Андреевной. В каждую свободную минутку — я у нее. Она становится светлее, яснее, моложе и красивей с каждым днем.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 84

Живет в маленькой своей комнатке с одной молоденькой журналисткой.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 83

Вокруг нее атмосфера неприятная. Держусь в стороне. Стараюсь приходить, когда нет обожательниц.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 83

Анна должна скоро переменить комнату. Я счастлива, когда я с ней.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 85

Живу на две семьи — Женя с мамой и Анна Андреевна.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 88

У Анны Андреевны снабжение, на которое мы обе живем, да еще подкармливаем всех, кто к нам заходит.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 93

Я работаю, хозяйничаю и по ночам болтаю с Анной Андреевной. Она иначе вас не называет, как «наш общий муж».

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 89

Дорогой Николай Иванович, с визгом и восторгом прочла вашу открытку и плясала вместе с Анной Андреевной. Мы вас часто вспоминаем, и вообще более преданных подружек, чем мы с ней, не бывает на свете. Нам хорошо вместе.

Н. Я. Мандельштам — Н. И. Харджиеву.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 87

А.А. ушла с Раневской гулять. Сижу на втором этаже в Аниной скворешне. У нее живу.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 89

Пустили, она рада. Бросается на чужих.

Раневская сначала меня раздражала. Сейчас нет. Она — забавная.

Остается слонообразная дочь Корнея Чуковского. Это омерзительное семейство меня сильно раздражает, главным образом за то, что очень высоко держит знамя русской литературы, чести, доблести и пр., а при этом… Ну ее к черту. Анька моя до того озорная, что ее невозможно вынести. Очень скверная 54-летняя девчонка. Красива. Весела. Молода.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 90–91

(На всякий случай сообщу далеким от биографических штудий читателям, что против чести, доблести и высоты держания знамени русской литературы Корней Иванович не погрешил. Ну, не был светским, богемным, слишком талантливым. Читайте спокойно детям про Доктора Айболита и пр. — и не берите в голову. Он, кстати, в отличие от многих шикарных ташкентских сидельцев, вхожих в ахматовское окружение, был безоговорочно непризывного возраста, сыновья — на фронте (один погиб), полуслепая дочь работала не покладая рук, чтобы забыть о расстрелянном муже и пр. — то есть все в порядке. Так что если они были не под настроение Надежде Яковлевне с ее скверной озорной девчонкой — я читателя предупредила).

Она здорова, молода и счастлива. Живет хорошо, и харч у нее роскошный.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 82

Раневская снималась весь этот месяц в каком-то кинофильме. Вернулась она только вчера с гиком и криком. Боюсь гениальных актрис. И моя Аничка тоже.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 85

Неужели прямо-таки до ужаса Аничка боится?..

Я провожу с ней много времени — и все норовлю с ней переспать — наши ночи в бабьей болтовне — прекрасны.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 78

Ахматова уехала в Ленинград и в очередной раз отреклась от Надежды Яковлевны. Та делает последние попытки — и все. По счастью, хотя бы писем таких больше нет. Есть — «Вторая книга».

Теперь об АА. За нее порукой двадцатилетняя верность. Глубокая, большая дружба. Доказанная. Что она не пишет писем — это ее свойство. Отношений пересматривать я из-за этого не собираюсь. Она больна. (Точка) Лежит. (Точка) Сердце. (Точка) Одна. (Точка).

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 105

Закончим на натужной фамильярности.

Трудно без А. А. Грустно, и — стерва — не пишет.

Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ. Переписка с Б. Кузиным. Стр. 99

И не напишет — ей.

Напишет, ознакомившись с котировками на западном рынке литературного имени Мандельштама, — западным читателям:

Жена Осипа Эмильевича Надежда Яковлевна до сих пор мой ближайший друг. Лучшее, что есть во мне.

Анна Ахматова.

Осип и Надежда МАНДЕЛЬШТАМЫ в рассказах современников. Стр. 187

Эту книгу всю можно было назвать: «Завистница».

Единица зависти — «один Пастернак».

Ахматова считала Пастернака удачником по природе и во всем — даже в неудачах.

Лидия ГИНЗБУРГ. Ахматова. Стр. 139

Завистник завидует всему, даже неудачам. «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее».

Как не позавидовать неубившим неудачам Пастернака?

Завистник — это тот, кто поможет тебе в неудаче, но не переживет твоего успеха. Большинство людей теряет друзей, добиваясь успеха, особенно громкого. Бизнесом Ахматовой были страдания — какую биографию делают и пр. Поэтому она могла перенести безмятежную славу Пастернака, но славу страдальца — нет. Гонения — когда тут тебе и мировая шумиха, и шведский король, и бельгийская королева, и исключения, и Нобелевская премия — это уж слишком. Поэтому она и рассорилась с ним под конец жизни.