При том, что Марта приложила столько усилий, чтобы помочь Эрнесту попасть на фронт, сама она прибыла в Лондон 28 мая, через двадцать четыре дня после того, как ее корабль отчалил от берега – и спустя одиннадцать дней после своего мужа [ошибка у автора: если Марта отплыла 13 мая, то ее путешествие длилось 15 дней. – Прим. пер.]. К тому времени, когда она приехала, Эрнест уже встретил женщину, которая должна будет ее заменить.

* * *

Оказавшись в Лондоне, Эрнест обнаружил, что город охвачен паникой перед вторжением. Блиц был окончен, но бомбы продолжали сыпаться на город градом. Действия противника в период с января по май 1944 года получили прозвание Малого блица: тогда немцы отправили на Лондон и его окрестности 524 бомбардировщика, отчасти ради расплаты за недавние бомбардировки союзниками немецких городов. Отель «Дорчестер»[61] в фешенебельном Мейфэре был любимым местом приезжих знаменитостей из США, как генерал Дуайт Эйзенхауэр, американский посол Аверелл Гарриман и журналисты Винсент Шиан и Эрни Пайл. Он был построен в 1931 году из прочного железобетона, который должен был выдержать прямые попадания. Эрнесту достался номер, который, как и его номер в мадридской гостинице «Флорида», находился в «безопасном углу» – в пьесе «Пятая колонна» это понятие Филип Роулингс разъяснял Дороти Бриджес, героине, списанной с Марты Геллхорн: «Эта комната очень удачно расположена. Серьезно. Я не шучу. С улицы я вам показал бы». Когда Дороти сомневается, действительно ли здесь безопасно, Руолингс отвечает, что в номере безопасно так же, как и в любом другом в военное время. Несколько недель спустя, когда Марта приехала к Эрнесту в «Дорчестер», она также отметила, что номер занимает «безопасный угол».

Эрнест собирал своих поклонников в комнате на втором этаже. Сюда приходили Льюис Галантье, его первый друг в Париже, Боб Капа со своей девушкой Пинки, Лаэль Вертенбекер, репортер из «Тайм», чей муж, Чарльз, был иностранным редактором журнала, и журналист Фред Шпигель, которого Эрнест знал по первой войне в Италии. Эрнест занимался тем, что строил своих уточек в ряд, как говорят журналисты, или приводил дела в порядок. Летчики Королевских ВВС стали национальными героями со дня битвы за Британию – тогда британские пилоты смогли переломить ситуацию в воздухе благодаря мастерству в точечных и ночных бомбардировках. Выражение «гламурные мальчики» на самом деле появилось в 1941 году и относилось именно к пилотам Королевских ВВС; эти ребята были образцом бравого геройства – и подлинного героизма – и Эрнест, естественно, тянулся к ним.

Они интересовали его и с профессиональной точки зрения; пилот Королевских ВВС в действии представлял собой, можно сказать, естественный сюжет, идеальный для массового потребителя «Колльерс». Эрнест хотел вылетать с британскими летчиками на ночные бомбардировки немецких объектов, и в Королевских ВВС ему посодействовали и направили команду по связям с общественностью и офицера Джона Макадама для организации полетов Эрнеста. Он не произвел хорошего впечатления на этих людей. Джон Падни, член пиар-команды Королевских ВВС (и поэт), вспоминал, как Эрнест разглагольствовал в баре перед младшими офицерами и называл старших офицеров «трусами», потому что они не были в воздухе над вражеской территорией. Падни было «стыдно» за Эрнеста: старшие пилоты не участвовали в полетах в течение нескольких недель перед днем высадки десанта союзников в Нормандии, потому что их могли сбить за линией фронта и принудить к разглашению планов союзников. «Сидя рядом… с группой молодых людей, которые так скромно и элегантно танцевали свой танец со смертью [Хемингуэй], казался причудливой картонной фигурой».

К тому времени «Дорчестер» превратился в форпост «Финки», а приходившие журналисты и пилоты Королевских ВВС заменили собой игроков в джай-алай, которые были товарищами Эрнеста по охоте на подводные лодки. Во время перелета Эрнест подружился с двумя военными моряками, которые работали в Управлении стратегических служб и вскоре должны были спуститься на парашютах в тыл врага, лейтенантами Генри Нортом и Майклом Берком. Оба офицера вскоре присоединились к свите Эрнеста и сопровождали его, даже когда он ходил в «Барклайс» открыть счет. На эту мирную экскурсию он попросил их надеть форму и оружие на портупее, утверждая, что с такими телохранителями управление банка отнесется к нему более серьезно.

Неожиданно в «Дорчестере» появился Лестер Хемингуэй. Он приехал в составе съемочной группы, намеревавшейся документировать войну в Европе. В эту группу, которую называли Голливудскими нерегулярными войсками, входили режиссер Джордж Стивенс, Уильям Сароян, в то время очень популярный романист и драматург, Ирвин Шоу, опытный драматург и автор рассказов, и писатель Иван Моффат, сын британской светской львицы Айрис Три. Моффат, которого в гостиничный номер Эрнеста привел Шоу, рассказывал, что Эрнест демонстрировал «коллекцию ружей и винтовок, несколько ботинок, купленных до вторжения, и складное парусиновое устройство, которое позволяло перебираться через реки». Моффат отмечал: «Я не мог понять, зачем военному репортеру все это нужно». (Позже Эрнест жаловался писателю Питеру Виртелю, что съемочная группа «была похожа на книжку Пруста», иначе говоря, в ней было полно «гомиков», но это была неправда; как сказала сама Мэри Хемингуэй: «Шоу не был гомосексуалистом».) Эрнест, который никогда не брал в собой в дорогу меньше десяти чемоданов, явно хорошо подготовился. Лестер тоже помнил что-то похожее: когда он пришел вместе с братом в бар «Дорчестера», тот торжественно извлек письмо от Спруилла Брадена, где говорилось, что «предъявитель сего… выполнял опасные и важные операции в ходе морской войны против нацистской Германии, носившие высококонфиденциальный характер. Нижеподписавшийся осведомлен о значимости упомянутых операций… и благодарен за их выполнение». Эрнест был готов на все.

Эрнест обменивался колкостями с Сарояном и Шоу, которые наслаждались ранним успехом и, по крайней мере в то время, считались многообещающими писателями, точно как сам Эрнест двадцать лет назад. Мнение Эрнеста насчет Шоу не изменилось даже после того, когда именно тот познакомил его с журналисткой Мэри Уэлш Монкс – которая станет следующей женщиной в жизни Хемингуэя. Напротив, он будет ревновать ее к Шоу, связанному с Мэри близкими отношениями. Шоу представил их друг другу 22 мая в греческом ресторане «Белая башня» в Сохо, любимом прибежище журналистов. Мэри, маленькая блондинка с голубыми глазами и веселой улыбкой, не носившая бюстгальтера, в обтягивающем свитере, обедала с Шоу, когда к ним подошел Эрнест, заросший бородой, и попросил представить его. Мэри заметила, что ему очень жарко в шерстяной форме Королевских ВВС (почему или как Эрнест носил ее – остается тайной). Она согласилась пообедать с ним на следующий день; они сидели за столиком на улице, в том же самом ресторане, изо всех сил пытаясь расслышать друг друга среди гула автомобилей. Казалось, в зарождении этой дружбы не было ничего волнующего или, по крайней мере, так казалось.