chitay-knigi.com » Детская проза » Динка. Динка прощается с детством - Валентина Осеева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 146 147 148 149 150 151 152 153 154 ... 263
Перейти на страницу:

Вася искренне хохотал:

– Смотри, смотри, эта твоя Макака может за один час всю твою жизнь вверх тормашками перевернуть!

– Это она может! Она еще не то может! – с гордостью согласился Леня и, улыбаясь, просто добавил: – Вот за то и люблю!

У Васи с Леней почти с первого дня установились крепкие, дружеские отношения. Леня уже не стеснялся больше своего репетитора, но относился к нему с горячей благодарностью и уважением. Так постепенно Вася Гулливер входил в семью Арсеньевых, пристально разглядывая каждого из членов ее, и, не скрывая своих симпатий, к каждому относился по-разному. Это отношение часто заставляло его изменять своему твердому правилу не вмешиваться в чужие дела.

Глава 5 Горестная весть

На улицах кучками собирались люди. Студенты стояли без шапок, на ходу читали газету, окаймленную траурной рамкой. Умер Лев Николаевич Толстой… Вася, держа в руке шапку и газету, остановился у двери арсеньевской квартиры.

«Знают или не знают?» – подумал он, пряча в карман газету. В последние дни девочки то и дело бегали за бюллетенями, волновались и чуть не плакали.

«Нервные такие девчонки… Если еще не знают о смерти Льва Николаевича, то, может, мне удастся осторожно подготовить…» – решил Вася.

Входная дверь была не заперта, внутренняя лестница вела на второй этаж, дверь в коридор тоже оказалась открытой. Шагая через три ступеньки, Вася дошел до верхней площадки, остановился, прислушался… До него донесся чей-то жалобный голос, повторяющий нараспев одни и те же слова, прерываемые протяжным громким плачем.

«Динка воет! – сообразил Вася. – Сейчас она расстроит Алину, Мышку… Главное, Мышку… Девочка и так слабенькая… Ах ты, исчадие ада…» – с раздражением подумал Вася, шагая по коридору.

Навстречу попалась Маруся.

– Идите скорей, Васю, бо так порасстраивалысь наши… – махнув рукой, сказала она.

Вася сердитым рывком открыл дверь и остановился на пороге. Согнувшись, как старушка, и раскачиваясь из стороны в сторону, Динка сидела на полу около кушетки и, вытирая кулаками слезы, громко причитала:

– Ой, Волженька, Волженька… Голубонька моя, Волженька, зачем же мы сюда заехали?

Около стола стояла Алина. Лицо у нее было серое, как после бессонной ночи, но глаза сухие, строгие. Она поддерживала стакан, из которого, цокая зубами о края, пила Мышка. Около девочек, бледный и растерянный, стоял Леня. Вася бросился к Мышке, взял из рук Алины стакан воды и, срывая на ней свое раздражение, сурово сказал:

– Что вы здесь развели? Ведь вы же старшая! Стыдно! Выпейте, Мышка! Выпейте, голубчик! И возьмите себя в руки, нельзя же так… – ласково обратился он к расстроенной Мышке.

– Вася… Он так мучился… Так болел… Столько книг написал… и… умер… – послушно глотая воду, жалобно говорила Мышка.

– Ой, Волженька, Волженька… Он и «Ваньку Жукова» написал… и «Бог правду видит…» – подвывала Динка.

– «Ваньку Жукова» не он написал… это Чехов… ты никогда ничего не знаешь, – упрекнула сестру Алина.

– Ну, выпейте еще… Выпейте еще глоточек, Мышенька… – несвойственно ласково упрашивал Вася, заглядывая в серые глаза девочки.

Динка на одну минутку перестала причитать и, подняв голову, с живостью спросила:

– А Чехов? Чехов жив?

– Чехов уже давно умер… – не глядя на нее, ответила Алина.

– Как? Значит, и «Ваньку Жукова»… – Динка схватилась за голову: – Ой, Волженька, Волженька… Сердце у меня разрывается… Все писатели умерли…

– Леня! – в бешенстве крикнул Вася. – Выведи сию минуту отсюда эту плакальщицу! Марш отсюда, безобразница эдакая! – топнул ногой Вася.

Но Леня неожиданно вырос перед ним и, сцепив над переносьем свои черные брови, хмуро сказал:

– А что ж она, хуже других, что ли? Ей тоже жалко… – И, обняв подружку за плечи, молча увел ее в свою комнату.

По коридору застучали каблучки Марины; Вася с облегчением поставил стакан.

– Мама! Мамочка!

Откуда-то из-под руки Лени вывернулась Динка, и все три девочки бросились к матери:

– Умер… Умер…

Марина обняла всех троих, прижалась щекой к их пушистым головам и с глубоким чувством сказала:

– Ну, что ж делать… Он уже был старенький… Он уже не страдает…

Вася молча наблюдал эту сцену, и против его воли какие-то смешанные чувства печали, нежности и глубокого уважения к этой семье охватывали его душу.

– Лев Николаевич оставил нам бессмертную память… Мы будем читать его книги… Все плачут сейчас… Вся Россия… Что же делать, что делать… Люди умирают… А вспомните, сколько погибло революционеров, сколько честных, бесстрашных людей… Сколько гибнет их сейчас в тюрьмах и ссылках…

Марина говорила, и проникновенный голос ее оказывал на девочек тихое, успокаивающее действие.

И когда Мышка, оторвавшись от матери, грустно спросила: «Мамочка, а почему писем от Кати так долго нет?» – Вася на цыпочках прошел в комнату Лени и, схватившись за голову, шепотом сказал:

– Честное слово, Леонид, не удивляйся, если в один прекрасный день я сяду рядом с этой твоей Макакой и начну причитать: «Ой, Волженька, Волженька…»

Но Леня не расположен был шутить.

– С ними каждый человеком станет, – мрачно заявил он.

Глава 6 Гимназические дела и новое знакомство

С первым снегом Киев сразу похорошел, принарядился. Чистый, стройный, отороченный белым пухом, он, как лебедь, не спеша заплывал в Динкино сердце и неожиданно радовал ее то цветными огоньками на катке, то сказочным Владимирским собором, где отовсюду смотрели на Динку живые глаза святых, а на хорах трогательно и складно звучали молодые голоса.

– Как хорошо там поют, мама! Если бы я была верующая, я все время стояла бы на коленях! – говорила дома Динка.

Неровные, гористые улицы Киева, заснеженные каштаны и стройные тополя, застывший на зиму Днепр – все начинало нравиться Динке… Даже гимназия.

В гимназию она бегала теперь охотно и, потряхивая ранцем на спине, далеко обгоняла сестер. Еще бы! В гимназию Динка являлась, как артист на гастроли. Уже в раздевалке она бойко здоровалась со швейцаром и, прыгая по ступенькам лестницы, торопилась в свой класс. А там уже ждала ее излюбленная публика – смешливые девчонки, которые по любому поводу заливались смехом. Иногда с порога класса Динка просто показывала им палец, и они начинали хохотать; только еще завидев Динку, они уже прижимали к губам ладошки и хихикали в ожидании ее веселых штучек. А Динка была изобретательна. Иногда она входила в класс совсем как учительница Любовь Ивановна и, точно как она, мерно помахивая рукой, говорила:

– Слушайте, дети, слушайте! Земля – это круглый шар, и этот шар все время вертится…

1 ... 146 147 148 149 150 151 152 153 154 ... 263
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности