В соответствии с поручением ЦК КПСС была проведена проверка обстоятельств измены Родине бывшего артиста Ленинградского государственного академического театра оперы и балета имени С. М. Кирова Нуреева Р. Х.

С первых же дней пребывания в Париже Нуреев установил близкие отношения с политически подозрительными людьми: неким Лареном – театральным бизнесменом и балетмейстером (впоследствии Ларен помогал Нурееву с трудоустройством), Кларой Сен – женщиной сомнительного поведения, и другими элементами артистической богемы. Нуреев грубо нарушал дисциплину, пренебрегал интересами коллектива, систематически проводил время со своими новыми знакомыми, являясь в гостиницу глубокой ночью.

К началу июня, когда поведение Нуреева стало нетерпимым, заместитель руководителя балета т. Стрижевский и работники посольства внесли предложение о его досрочном командировании из Парижа.

3 июня комиссия по выездам за границу при ЦК КПСС дала указания о высылке Нуреева с соблюдением всех мер предосторожности.

Вместо того чтобы немедленно выполнить полученное указание, дирекция театра и работники посольства сочли нецелесообразным отправлять Нуреева, хотя было уже очевидно, что дальнейшее пребывание во Франции этого потерявшего совесть отщепенца грозит опасными последствиями.

14 июня было дано в третий раз указание о немедленном откомандировании Нуреева. Получив категорическое предписание, директор театра т. Коркин, как сообщает посольство, не считал необходимым отправлять Нуреева на Родину, мотивируя это тем, что его (Рудольфа) поведение изменилось к лучшему. В действительности Нуреев вел себя по-прежнему и даже в ночь перед отправкой проводил время с французами, возвратившись в гостиницу лишь к шести утра».

Из статьи Бориса Сопельняка «Смертельное па-де-де»:

«Передо мной – “Заключение по материалам уголовного дела, архивный № 50888”, утвержденное старшим помощником Генерального прокурора Российской Федерации Галиной Весновской. Речь в нем идет о бывшем артисте Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова Рудольфе Хамитовиче Нурееве. Управление КГБ по Ленинградской области возбудило уголовное дело, которое принял к своему производству капитан Валдайцев. Ситуация была нешуточной. За измену Родине, в соответствии со статьей 64 “а”, Нуреева ждал смертный приговор».

Открываем Уголовный кодекс РСФСР 1960 года. Находим вышеуказанную статью. Читаем:

«Статья 64. Измена Родине

а) Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества».

Но вернемся к материалу Бориса Сопельняка:

«Как водится, следователь начал с допроса свидетелей. Одной из первых была приглашена сестра Рудольфа – Розида, педагог по образованию. Она рассказала об их отце, который прошел всю войну, о матери, которая в труднейших условиях эвакуации тянула четверых детей, о том, что первое жилье, тринадцатиметровую комнату на шестерых, они получили уже после войны.

– Что вы можете сказать о политических взглядах своего брата?

– По-моему, их у него вообще не было… За два года он подготовил десять ведущих партий в балетных спектаклях Кировского театра. За это же время он научился играть на пианино, а после гастролей в Египте, не желая, как он говорил, быть глухим, засел за английский и довольно быстро его освоил. Я уж не говорю о том, что Рудольф не вылезал из музеев, театров и филармонии. Иначе говоря, он прекрасно понимал ущербность своего провинциального воспитания и, не жалея сил, ликвидировал многочисленные пробелы.

– Говорят, у него был довольно сложный характер?

– Да какой там сложный?! Он очень добрый, честный, заботливый и принципиальный парень. К тому же очень гордый и, видимо, из-за этого легко уязвимый. Не стану скрывать: Рудольф довольно вспыльчив, закипеть он может мгновенно – в такую минуту может нагрубить, а то и оскорбить. Но он очень быстро остывает, и тут же начинает раскаиваться и извиняться. Уверена, что теперь Рудольф рвет себе сердце, не зная, как выпутаться из этой истории. Если ему как-то деликатно помочь, он вернется на Родину.

– Известны ли вам близкие связи Нуреева?

– Поклонников и поклонниц было множество, а вот друзей, к великому сожалению, не припомню, – вздохнула Роза. – Единственным по-настоящему близким человеком Рудольфу был Александр Иванович Пушкин. Он был педагогом брата в хореографическом училище. Пушкина Рудольф любил и уважал, как никого на свете…»

Нетрудно догадаться, что Александра Ивановича Пушкина тут же вызвали и учинили довольно продолжительный допрос.

– Вы знаете Рудольфа Нуреева? Что вы можете о нем сказать? – начал следователь.

– Конечно, знаю, – пожал плечами Александр Иванович Пушкин. – Три года Рудольф занимался в моей группе в училище, а после регулярно посещал мой класс усовершенствования солистов театра. Таких одаренных людей я никогда не встречал! К тому же он очень упорный и целеустремленный. За три года окончить полный курс хореографического училища, в тот же год стать солистом одного из популярнейших театров мира, станцевать ведущие партии в десяти спектаклях, стать лауреатом конкурса в Москве, а затем и на фестивале в Вене – согласитесь, что такое далеко не каждому по плечу. А если учесть и жуткую травму, которую он получил на одной из репетиций, то можно себе представить, какой ценой доставались Рудольфу все эти достижения.

Он подвернул ногу, да так сильно, что не мог не то что танцевать, а даже ходить. Жил он тогда в общежитии, ухаживать за ним было некому, поэтому мы с женой взяли его к себе. Мы так привыкли друг к другу, что даже когда Рудольф выздоровел и получил комнату, то переезжать туда не стал, а поселил в ней сестру.

– Почему, по вашему мнению, Нуреев решил изменить Родине и остался за границей? Чего ему не хватало?

– Я думаю, что решение остаться за границей Рудольф принял в состоянии аффекта, вызванного совершенно неожиданным изменением его маршрута».

Следом за Александром Пушкиным вызвали директора театра Георгия Коркина и сотрудника КГБ Виталия Стрижевского, который числился заместителем руководителя гастрольной поездки.

Вот что рассказал следователю Коркин:

– Гастроли в Париже заканчивались 15 июня, а 16-го утром мы должны были вылететь в Лондон. И вдруг в последний день пребывания во Франции ни свет ни заря меня вызвали в посольство. Именно вызвали, а не пригласили! Вместе со мной затребовали и Стрижевского. Примчались, ждем… Я-то думал, что будут хвалить за успешные выступления, а нам объявили, что есть решение Москвы о немедленном откомандировании Рудольфа Нуреева в Советский Союз.

– И как вы действовали? – поинтересовался Валдайцев.

– Так, как мне велели. А сценарий, должен вам сказать,