и пытаясь найти хоть мимолётный магический след. Вот по левую руку показался первый двухэтажный дом, выкрашенный в яркий зелёный цвет. Его крутая крыша идеально подходила ему, а ставни были настежь распахнуты, невольно скрипя от забегающего сквозняка.

Не говоря ни слова, думая свои думы, эдемский маг уверенным жестом широко распахнул дверцу дома, заставив вольный воздух ворваться в его запылённые стены. Внутри дом был темен и покинут. Живых людей в нём точно не было, Саркису стало это очевидно.

— Что произошло? — задумчиво спросил Саркис, ничего не видя и магическим чутьём ничего не чуя. Глаза его ярко блеснули в темноте, напоминая два кошачих фонаря. Особое зрение прорезало темень и Саркис застыл в немой позе статуи. Пред его ногами, скорчившись в три погибели, лежал древний сухой дед со стеклянным тупым взором. Лужа крови окружала его несчастное тело и своим звериным зрением Саркис отчётливо всё видел. И эту лужу, и неестественно скрюченные руки, и приоткрытый рот — хозяин дома совершенно точно отошёл в мир иной, причём не столь давно.

— Разлагаться только начал, мухи летают, кровь не до конца засохла, — эдемский маг присел на корточки, осторожно рассматривая труп. Жёсткие руки сейчас стремились сделать всё аккуратно и без усердия, будто не хотя мешать застывшему погибшему телу. — Разрывы тканей. Резали ножом. Чётко, хирургически и со знанием дела. Рана длинная и аккуратно зашита движениями, достойными лишь профессионалов. Так, — будто бы из ниоткуда появившийся огонь яростно вспыхнул, заставив кожу сильно задымиться. Рана раскрылась, обнажая мешок внутренностей, уже не работающих, но недавно вполне себе здоровых и живых. — Так, кое-чего всё же не хватает, — шаловливые пальцы всё же нащупали и поняли — в теле отсутствовал один орган. Тот самый, что служил для накопления маны в теле человека. — Наверняка убийца вынул его из тела… Он, этот неведомый человек, ворует магию?

Саркис встал на ноги и проследовал к выходу, по пути обойдя все препятствия на своём пути. Звериное точное ночное зрение всегда было кстати. Дневной свет резко ударил в глаза и маг вдохнул полной грудью этот свежий деревенский воздух.

— Такой затхлый мертвенный дух в этом доме. Неужто убийцы совершили налёт на эту небольшую деревеньку? Я не успел подоспеть, помочь… А ведь обязан был.

Свежий воздух и солнечные лучи успокаивали, не давая магу перейти в агрессию. Руки коротко сжались и разжались, а мысли потихоньку начали упорядочиваться.

«Большинство людей, судя по всему, давно уже холодные смрадные трупы. Ничем я им не помогу… Как и всегда мне здесь делать нечего. Я лишь свидетель уже случившегося, так что просто пройдусь между домами. Может кто и выжил, сможет хоть рассказ поведать да и я тому помочь постараюсь… В силу своих возможностей конечно…» — маг отныне знал что не всесилен. Он теперь и не знал верить ли самому себе, стоит ли позволять другим ему доверять? Всё так быстро перевернулось, что истина покажется и устаканится ещё очень не скоро… И ведь какой из него спаситель? Какой из него помощник спасителя? Он же не более чем жалкий наблюдатель, бессильно разводящий руки, а сам воображающий из себя невиданного сказочного героя.

Ноги сами собой понеслись дальше, позволяя телу Саркиса незаметно пройти вдоль ещё нескольких тихих и казавшихся покинутыми домов. Где-то скрипела на несмазанных старых петлях настежь распахнутая дверь, где-то и вовсе не слышалось ни единого звука, даже утробное рычание деревянных брёвен было неразличимым и сливалось с мертвенной деревенской тишиной.

Вот по правую руку показался тёмно-синий одноэтажный дом, непримечательный с виду и один из самых убогих среди здешних лачуг. Сквозь приоткрытую дверную щель виднелась скрюченная молодая рука, вся белая, что снег холодной зимою.

«Молодая девушка» — подумал Саркис, заметив мастерски сделанные розовые ноготочки. «Судя по всему, в этот раз убивали всех подряд, без разбора и категорий, будь то дед или молодая деваха… Вырывали единственный магический орган, что находился чуть ниже сердца, верно? Сейчас проверим»

Чёрный ботинок грубо стукнул о дверь, заставив ту истошно завизжать, как девку после порки, и громко стукнуться о бревенчатую стену. Рука девушки тут же рухнула на зелёную колышущуюся траву, а маг зашёл в затемнённый проход, пропитанный тяжёлым смрадным воздухом.

«В огромной луже крови. Одежда разорвана судя по всему ножом» — маг повернул голову девушки и столкнулся с застывшим стеклянным взглядом, полным ужаса и отчаяния. «Такая красивая. Блондинка. Приятные голубые глаза, тонкая гладкая кожа. Такую и резать страшно»

Грубая мужская рука стянула куртку с девушки, обнажая её белоснежное изящное гибкое тело. Груди пару раз дёрнулись, на что Саркис совершенно не обратил внимание, не пошевелив ни одним глазом. Продолговатый разрез от шеи до влагалища, зашитый также, как и у предыдущей жертвы, в целом ничего нового.

Сконцентрировав ману, эдемский маг прикрыл свои жёлтые звериные глаза, крепко-крепко зажмурившись. Он почуял отсутствие магического органа обойдясь безо всякого вскрытия. Трогать такое милое нагое тело не позволялось даже ему.

— Всё очевидней некуда. Красотка также была убита лишь ради магии. Магия, магия, магия… Боже, куда ещё больше? Одни теракты да убийства и всё ради неё… И где потом её используют, эту силу?» — Саркис предпочёл одеть красотку обратно в курточку, окончательно прикрыв привлекательные сосочки и милые округлые холмики.

Больше в доме не было ничего примечательного. Стол, стул, вдали скромная кухонька да небольшая комнатушка с кроваткой. Дальше идти смысла не было.

«Мне нужен хоть кто-нибудь из выживших. Хоть один человек. Нужно искать» — подытожил маг, выходя прочь из небольшого синего домика. Зелень, тишь да небольшой ветер. Всё было так привольно, если бы деревня в кратчайшие сроки не превратилась бы в новое огромное кладбище. Казалось, погода издевалась над несчастными измученными людьми…

«Вот суки»

Дальше по петляющей каменной дороге не хотелось делать даже шага. Ноги сами не двигались, будто бы прикованные к старой каменным плитам. Саркис устал от всего этого парада омерзительности, парада смерти, парада убийств, страха, ужаса и несправедливости. Нижний мир был обречён, как с самого начала были обречены все люди на его огромных разнообразных просторах. И ничего хорошего в нём не было… Лишь страдание, боль и отчаяние… Лишь несправедливость, рабство и липкий первородный страх…

По бокам проносились дома, а Саркис принюхивался, присматривался, стараясь найти хоть одну живую душу. Дома тут и там мелькали, совершенно тихие и пустые. И ни одного явного магического следа. Нос ничего не чуял, а глаза бегали из стороны в сторону, судорожно и молниеносно, стремящиеся заметить хоть малейшее