Флора вздохнула.

— Это началось... — проговорила она. — Да... Этопроизошло в Париже, на вечеринке у некоего мсье Фуко, года за три до началаякобинского террора...

— Стоп! — оборвал я Флору. — Что ты там делала?

— Я прожила в той Тени лет пять, — сказала она. —Путешествовала, искала новизны, чего-нибудь такого, что отвечало бы моимнеуемным фантазиям и удовлетворяло любопытство. В то место и в то время япопала точно так же, как все мы попадаем в любые места и времена. Я отдала себяна откуп своим желаниям и следовала инстинктам.

— Интересное совпадение.

— Учти, сколько времени миновало, и как часто и подолгувсе мы путешествуем. Там для меня был, если хочешь, мой Авалон, мой суррогат Амбера,мой дом вдали от дома. Называй как хочешь, но я попала на ту вечеринку именно втот октябрьский вечер, когда ты туда заявился с маленькой рыжей девицей —Жаклин, так ее звали, да?

Воспоминания разом нахлынули на меня — а ведь я давным-давноне вспоминал об этом. Жаклин я помнил гораздо лучше, чем саму вечеринку у Фуко,но вечеринка была, это точно.

— Продолжай.

— Ну вот, — сказала Флора. — Я была там. Ты приехалпозже. И, конечно, я тебя сразу заметила. Безусловно, когда люди подолгупутешествуют, им то и дело попадаются те, кто им кого-то напоминает. Я так иподумала сразу, когда улеглось первое волнение. «Наверняка двойник», — решилая. Ведь прошло столько лет, как от тебя — ни слуху ни духу. Однако у всех естьсвои тайны и есть причины эти тайны хранить. Может быть, у тебя была своятайна? Я попросила, чтобы нас познакомили, а потом просто из кожи вон лезла,стараясь хоть на пару минут оторвать тебя от твоей рыжей подружки. Тыутверждал, что тебя зовут Фенневаль — Кордель Фенневаль. Я засомневалась — толи передо мной действительно твой двойник, то ли ты хитришь и что-то скрываешь.Но была у меня и третья догадка: ты прожил так долго в окрестностях этой Тени,что научился отбрасывать Тень, отражаясь от самого себя.

Я бы так и уехала, мучимая сомнениями, если бы Жаклин ни стого ни с сего не проболталась мне о твоей удивительной силе. Как правило,женщины про такое помалкивают, и то, каким тоном она мне об этом сообщила,заставило меня задуматься, что ты, пожалуй, действительно показал ей себя снеобычной стороны. Я поболтала с ней немного, стараясь выудить побольшеинформации, и поняла, что это подвиги и трюки, на какие ты действительномастер.

Двойник, следовательно, отпадал. Либо это был ты сам, либотвоя тень. В таком случае, даже если Кордель не Корвин, он оставалсядоказательством – первым реальным доказательством твоего местопребывания. Тылибо был, либо до сих пор находишься где-то рядом. Нужно было разузнать об этомпонадежнее.

С того вечера я начала следить за тобой, пытаясь выяснитьтвое прошлое. И чем больше я расспрашивала разных людей, тем более загадочнымоно выглядело. Прошло несколько месяцев, я ничего не могла сказать наверняка. Втвоей биографии оставалось слишком много темных пятен. А открылось всеследующим летом, когда я на время заглянула в Амбер. Я упомянула Эрику об этомслучае.

— Ну?

— Ну, и он в некотором роде считал, что такое возможно.

Флора умолкла и стала вертеть в руках перчатки, которые досих пор лежали на подлокотнике кресла.

— Ага... — понимающе кивнул я. — И что же он тебесказал?

— Что это на самом деле мог быть ты, — ответила Флора.— Он сказал, что был... несчастный случай...

— Да ну?

— То есть нет, — поправилась она. — Не несчастныйслучай. Он сказал, что вы подрались и он тебя ранил. Подумал, что ты умираешь,и не захотел, чтобы его обвинили в убийстве. Поэтому он перенес тебя в Тень иоставил там, в том месте. Прошло много лет, и он решил, что ты умер и что междувами наконец все кончено. Моя новость его явно не порадовала. Эрик взял с меняклятву молчать и отослал обратно следить за тобой. У меня было отличноеоправдание для возвращения на Землю — я всем нашим успела наговорить с трикороба о том, как мне там нравится.

— Ты не могла дать ему обет молчания за здорово живешь,Флора. Чем он с тобой расплатился?

— Дал мне слово, что, если когда-нибудь придет к властив Амбере, он меня не забудет.

— Несколько рискованно, — заметил я. — Ведь, побольшому счету, ты становилась опасной свидетельницей — ты знала, что где-тонаходится главный конкурент Эрика и что он приложил руку к исчезновению этогоконкурента.

— Верно. Но потом все как-то успокоилось, затихло, да ия, честно говоря, чувствовала себя его сообщницей — какой смысл мне былопризнаваться в этом?

— Верится с натяжкой, но не выглядит таким ужневероятным, — согласился я. — А ты думала, Эрик оставит меня в живых, если унего появится возможность взойти на престол?

— Об этом разговор никогда не заходил. Никогда.

— Но думать об этом ты могла, правда?

— Думала, — сказала Флора. — Позже. И решила, что он нестанет ничего делать. В конце концов, складывалось такое впечатление, что ты ивправду утратил память. Не было причин избавляться от тебя, пока ты безвреден.

— Итак, ты осталась, чтобы шпионить за мной и следить затем, чтобы я оставался безвредным?

— Да.

— А что бы ты стала делать, если бы почувствовала, чтопамять ко мне возвращается?

Флора резко посмотрела на меня и отвела взгляд.

— Сообщила бы Эрику.

— И что бы он тогда сделал?

— Не знаю.

Я негромко рассмеялся, Флора покраснела. Впервые видел,чтобы Флора краснела.

— Лежачего не бьют, — сказал я. — Ну хорошо, тыосталась. Ты за мной шпионила. А потом? Что случилось потом?

— Ничего особенного. Ты продолжал жить своей жизнью, ая с тебя глаз не спускала.

— И все остальные знали, где ты находишься?

— Да. Я из этого секрета не делала. На самом деле всенаши ко мне время от времени наведывались.

— И Рэндом тоже?

Флора брезгливо скривилась:

— И не раз.

— Что это ты усмехаешься?