стрелком то с одним, то с другим летчиком. — Эх, зря мы тебя не дождались, надо было Шварца первым в новое жилище запустить. Как доехал?

— Устал немного, — признался Дивин. — Прилечь бы, отдохнуть. Ведите что ли, показывайте свои хоромы.

Разложив по местам свои нехитрые пожитки, экспат прилег, вытянув, наконец, слегка ноющие ноги. Шварц побродил немного, осваиваясь на новом месте, тщательно все обнюхал, а потом запрыгнул к нему и приткнулся сбоку, положив морду на лапы.

— Ничего, малыш, — погладил его лейтенант, — привыкай, мы с тобой люди военные, кочевать предстоит изрядно.

В последующие дни полк работал в интересах сухопутных войск. Наносил штурмовые удары по переднему краю обороны гитлеровцев, громил его артиллерийские и минометные батареи, охотился за танками и бронемашинами.

Григорий потихоньку приходил в себя. Нога с каждым днем болела все меньше и меньше и он принялся упрашивать доктора дать разрешение снова летать. Но эскулап был неумолим. Уперся и ни в какую: нет и все! Как ни доказывал лейтенант, что здоров, ничего не помогало. А когда Дивин попытался с ним поспорить, то вообще пригрозил, что пожалуется Хромову. Отдыхать еще неделю и точка.

Однажды экспат не выдержал. В эти дни приходило одно радостное известие за другим. Наши войска 3 марта освободили Ржев, 8-го — Сычевку, 12-го — Вязьму. И лейтенанту ужасно хотелось быть там, в гуще событий. Проводив с утра на полеты товарищей, пришел на полковой КП и обратился к Бате с просьбой включить его в боевой расчет. Но тот, судя по внешнему виду, был явно не в духе. И поэтому ответил не слишком дружелюбно:

— Не морочь мне голову, лейтенант, не до тебя сейчас. Иди лечиться. Когда врач разрешит, тогда и полетишь.

— Есть! — обиделся Григорий. Можно подумать, он путевку на курорт выпрашивает. Повернулся и, не говоря больше ни слова, ушел.

Заняться ему было решительно нечем. Исписанные тетради давно отдал Зотову, новых заданий по «сочинительству» от начштаба пока не поступало. Поэтому лейтенант бесцельно слонялся по аэродрому, донимал разговорами вечно занятых техников и куковал возле столовой, дожидаясь, пока у Таи выдастся свободная минутка-другая. Время тянулось невыносимо медленно.

И тем желаннее оказалась минута, когда он смог вновь забраться в кабину «ильюшина». А вдвойне здорово, что его возвращение в строй совпало с выпиской Прорвы.

— Летим, Андрюха! — ликующе крикнул экспат стрелку по переговорному устройству. — Летим!

Эскадрилью в срочном порядке направили поддержать наземные части ударами с воздуха. Утром гитлеровские войска после сильной артиллерийской подготовки перешли в контратаку, ввели в бой крупные силы пехоты, танков и авиации.

О конкретных задачах Батя промолчал. Видимо, в быстро меняющихся событиях ориентироваться было сложно, поэтому Хромов просто предупредил, что цель укажет авианаводчик, который находится на переднем крае наших войск.

Непростая предстояла работенка. Попробуй, определи с первого взгляда в огненной круговерти, где свои, а где чужие. Промахнешься — трибунал. Правда, за последнее время взаимодействие с пехотой существенно улучшилось. Стрелковые командиры потихоньку стали понимать, какую важную роль играет своевременная и правильная связь с авиацией и даже стали сами просить, чтобы к их штабам прикрепляли представителей и радистов из штурмовых и бомбардировочных полков. Да и красноармейцы научились выкладывать из белых полотнищ знаки, указывающие на фашистов и все активнее осваивали подачу сигналов ракетницами. Учились, учились потихоньку воевать так, как надо.

— Над районом уже работает группа «илов» из братского полка, — дал последние напутствия летчикам Зотов. — По возможности, ориентируйтесь на них.

Взлет! К семи машинам второй эскадрильи Хромов добавил еще один экипаж из первой. Таким образом, группа состояла из восьми Ил-2.

Теперь, когда полк перебазировался на новое место, полет до линии фронта занимал всего несколько минут. Определить, где именно идет бой тоже оказалось несложно — в этом районе над землей высоко поднимался дым от горящей техники и взрывов. Штурмовики шли на высоте примерно в восемьсот метров под прикрытием четверки «яков». Экспат шел замыкающим в паре с Филатовым.

«Ландыш», «Ландыш», — начал вызывать наводчика Карманов, летевший сегодня первым. Капитан за последние дни малость пообтесался и блуждал не так часто, как раньше. Впрочем, сегодняшний вылет и не требовал особых ухищрений в ориентировании — по сути, едва взлетел и уже атака. — Я — «Сирень». Дайте цель!

Григорий невольно улыбнулся. М-дя, с фантазией у отцов-командиров не очень. Это ж надо было так обозвать «летающие танки» — названиями нежных цветов. Вот сейчас фрицы получат по голове «букетики»!

— «Сирень-2», — откликнулись с земли. — Вам в квадрат 12-33. Курс 220. Работайте по фашистским танкам. Они сосредотачиваются на западной окраине деревни.

Скопление бронетехники всегда прикрывается мощным зенитным огнем. Дивин, заметив, что комэск молчит, бросил в эфир короткую команду. Все самолеты начали маневрировать внутри боевого порядка, чтобы затруднить прицеливание гитлеровским наводчикам. Только самолет капитана продолжал лететь по-прежнему, игнорируя шапки разрывов и проносящиеся мимо красные шарики снарядов «эрликонов».

Да и хрен с тобой, подумал про себя Григорий с внезапным ожесточением. Пытаешься ненужной бравадой продемонстрировать свою храбрость? Полнейшая глупость. Гансы явно ее не оценят, скорее, наоборот, порадуются тупости «Ивана», ставшего для них легкой добычей. Впрочем, это не мое дело. Раз торопишься на тот свет, мешать не стану. А я лично еще пожить хочу.

Им навстречу шла девятка «илов» с опознавательными знаками соседнего полка. Ведущий покачал крыльями, как бы передавая эстафету. На первый взгляд коллеги пострадали не сильно. По крайней мере Дивин не смог даже при помощи своего острого зрения, позволявшего рассмотреть самолеты в мельчайших деталях, заметить какие-либо критичные повреждения. Значит, лидер у них толковый, сделал нехитрое умозаключение лейтенант.

А немцы все сильнее обстреливали их группу, справедливо полагая, что штурмовики нагрянули по их душу. Орудия и зенитные автоматы остервенело стреляли по строящимся в круг советским самолетам.

— Атака! — скомандовал комэск и его машина первой, подавая пример остальным, скользнула вниз.

Экспат внимательно наблюдал за тем, как один за другим пикируют на вражеские танки машины товарищей, не забывая обшаривать глазами небо в поисках фашистских истребителей. Но вот и его очередь.

Неправда, будто все самолеты одинаковы. У каждого есть свой характер, свои капризы, свои преимущества и недостатки. Есть дубоватые, реагирующие на команды пилота неохотно, с задержкой. А другие, напротив, летят, что называется, за ручкой управления. Новый Ил-2 Григория оказался как раз из таких. Летать на