— «Кречет», слышу вас. Работайте по переднему краю. Ориентир…

«Илы» начали утюжить вражеские позиции. Из своего узкого окопчика экспат хорошо видел, как яростно огрызаются зенитки гитлеровцев. Вокруг советских самолетов вспухали белые облачка разрывов, тянулись разноцветные снарядные линии «эрликонов». Но Ил-2 упрямо продолжали «клевать» землю, метко накрывая бомбами и эрэсами траншеи и блиндажи фашистов.

Дивин поднес бинокль к глазам. Из наших окопов поднялись редкие цепи пехотинцев и двинулись вперед. Атакующих прикрывали две роты тридцатьчетверок и легких Т-70. «Илы» закончили штурмовку и стали расходиться веером. Сейчас они начнут уходить домой. Черт, фрицы ведь очухаются и вот-вот встретят красноармейцев огнем. А у «горбатых» боекомплект на нуле — и так сделали три захода. Ясно, как божий день, что высыпали все дочиста. Разве что у воздушных стрелков патроны имеются на случай встречи с вражескими истребителями. Григорий повел биноклем. Медленно. Очень медленно двигаются маленькие фигурки по полю. Не достигли они еще окопов противника.

— «Кречет», я — «Ворон». Нужен еще один заход. Парни, выручайте, надо помочь пехоте! Обозначьте, хотя бы, холостую атаку.

— Принял, — после небольшой паузы отозвался ведущий штурмовиков.

«Ильюшины» вновь развернулись. Снизились почти до бреющего и с ревом начали носиться буквально по головам фашистов. Раз за разом. А стрелки усердно поливали из пулеметов немцев. Кое-где возникали очаги сопротивления, но туда сразу же кидались краснозвездные самолеты и заставляли врага прятать головы.

Опомнились фрицы только тогда, когда в их окопы начали запрыгивать наши пехотинцы. Закипела яростная рукопашная.

— Спасибо, «Кречет», помогли нашим! — ликовал Григорий. Но вдруг осекся. Откуда с высоты на выходящие из атаки штурмовики падали знакомые до боли капли «мессеров» и «фоке-вульфов». Пять…Десять…Двадцать…Тридцать! Тридцать истребителей набросились на советские самолеты, словно ястребы на уток. Им наперерез тотчас устремились «яки» прикрытия. Но поздно, ах, как поздно они заметили врага. Вот задымил один штурмовик. Второй… Третий потянул за собой черно-красную ленту.

Экспат стиснул бинокль. Теперь «илы» казались ему тяжелыми, неловкими, неуклюжими. Они медленно кренились, уворачиваясь от пушечных и пулеметных трасс, пытались прижаться к земле. Что за ерунда, разве так спасешься от «худых»?

Со стороны деревни пришел истошный вой. Воздух просверлили первые снаряды. Земля под ногами вздрогнула от близкого взрыва. Григорий торопливо присел в своем окопе, спрятался за бруствером. Но тут же опомнился. Не время пережидать артобстрел, надо засечь, откуда бьют пушки и передать эти координаты следующей группе штурмовиков. По плану они должны были вот-вот подойти. Экспат приподнялся и посмотрел вверх. Скоротечная воздушная схватка уже сместилась на несколько километров в сторону наших позиций. Фрицы яростно наседали, русские активно огрызались. В воздухе уже висело несколько «одуванчиков»-парашютистов со сбитых машин. А на земле поднимались черные столбы из догорающих обломков.

Дивин вгляделся в небо. Не пропустить бы своих. И тут совсем рядом взревело, а перед глазами встало ослепительное желто-красное пламя. И Григорий почувствовал, как летит в огромную яму. Яму без дна, без края, в мерцающие багровые всполохи, в черноту и беспамятство.

Конец второй книги