— Вообще-то это пустяки. Просто однажды, когда яспустилась в аптеку за чем-то, Джейн Монкрифф была там… и вела себя довольноподозрительно.

— Да?

— Наверное, это глупо… Она просто наполняла своюпудреницу от компактной пудры… такая розовая эмаль…

— Продолжайте!

— Но она наполняла ее не пудрой… Она капала туда что-тоиз пузырька из шкафа с ядами. Когда она увидела меня, то поскорее закрылапудреницу и сунула ее в свою сумочку, а пузырек быстро поставила в шкаф, чтобыя не увидела, что это было. Я не придала значения, но теперь, когда я знаю, чтомиссис Олдфилд действительно отравлена… Она замолчала.

— Вы извините меня? — Пуаро отошел и позвонил вберкширскую полицию инспектору Грею. Он вернулся, и они с сестрой Харрисонсидели молча. Пуаро разглядывал ее лицо с рыжими волосами и вдруг ясно услышалсвой внутренний голос: «Я не согласен». Джейн Монкрифф не хотела вскрытия. Онапривела достаточно правдоподобную причину, но все же факт остается фактом.Умная девушка. Образованная. Решительная. Влюблена в мужчину, уставшего отжены-инвалида, которая, быть может, еще долго проживет, по словам сестрыХаррисон.

Пуаро молчал.

— О чем вы думаете? — спросила его сестраХаррисон.

— О грустных вещах, — ответил он.

— Я никогда не поверю, что он знал что-нибудь обэтом, — сказала сестра Харрисон.

— Нет, я уверен, он не знал, — отозвался Пуаро.

Наконец дверь открылась, и вошел инспектор Грей. Он нес вруке что-то, завернутое в шелковый платок. Он развернул это и осторожно вынул.Это была светло-розовая эмалированная пудреница.

— Та самая, которую я видела, — воскликнула миссХаррисон.

— Обнаружена за выдвижным ящиком бюро миссМонкрифф, — ответил инспектор Грей. — За саше для носовых платков.Как я вижу, на ней нет отпечатков пальцев, но все же надо быть осторожнее.

Обернув руку носовым платком, он нажал на крышку. Пудреницаоткрылась.

— Это вещество — не пудра, — сказал Грей. Онокунул в вещество палец и, очень осторожно понюхав его, пожал плечами. —Ничего не чувствую.

— Белый мышьяк не имеет запаха, — отозвался Пуаро.

— Это нужно сейчас же отправить на анализ, —сказал Грей, взглянув на сестру Харрисон. — Вы можете подтвердить, что этотот же самый предмет?..

— Да, я уверена. Именно с этой пудреницей я видела миссМонкрифф в аптеке за неделю до смерти миссис Олдфилд.

Сержант Грей вздохнул. Он посмотрел на Пуаро и кивнул.Последний час настал.

— Пришлите сюда моего камердинера, пожалуйста.

Джордж, безупречный камердинер, сдержанный, сообразительный,вошел и посмотрел вопросительно на своего хозяина. Пуаро сказал:

— Вы признали, мисс Харрисон, что эта пудреница — тасамая, которую вы видели у мисс Монкрифф около года назад, не так ли? Вы будетеудивлены, узнав, что этот предмет был куплен у Вулворта всего несколько недельназад и, более того, эта модель и цвет выпускаются только последние три месяца?

Сестра Харрисон остолбенела. Она неотрывно смотрела наПуаро, глаза ее округлились.

Пуаро продолжал:

— Вы видели эту пудреницу прежде, Джордж?

— Да, сэр. Я следил за этой женщиной, медсестройХаррисон, когда она восемнадцатого числа, в среду, покупала ее у Вулворта.Согласно вашим инструкциям, я следовал за этой женщиной, куда бы она ни пошла.В тот день она добралась на автобусе до Дарнингтона, купила эту пудреницу ипринесла ее с собой домой. В тот же самый день, позже, медсестра вошла в дом,где была квартира мисс Монкрифф. Следуя вашим инструкциям, я тоже был в доме. Япроследил, как она зашла в спальню мисс Монкрифф и засунула пудреницу за ящикбюро. Я все прекрасно видел через приоткрытую дверь. Потом она покинула дом,уверенная, что ее никто не видел. Я заметил, что никто не запирает здесьвходные двери до самых сумерек.

Пуаро обратился к сестре Харрисон, и голос его был суров истрог:

— Можете вы объяснить эти факты, сестра Харрисон? Ядумаю, нет. В этой пудренице не было мышьяка, когда она находилась в магазине,но мышьяк появился, когда она была спрятана в доме мисс Монкрифф. Было крайненеосторожно с вашей стороны хранить у себя мышьяк, — добавил он мягко.

Сестра Харрисон, закрыв лицо руками, прошептала:

— Это правда… Это правда. Я убила ее. Все напрасно,напрасно… Я схожу с ума.

7

— Я должна просить у вас прощения, мистер Пуаро, —сказала Джейн Монкрифф, — я была сердита на вас, ужасно сердита. Мнеказалось, вы все делаете только хуже.

— С этого я и начал, — ответил Пуаро сулыбкой. — Это как в мифе о Лернейской гидре. Все время, когда отрубалиодну голову, на ее месте вырастали две новые. Ну, начнем с того, что слухираспространились. Но вы же понимаете мою задачу: раз меня зовут Геркулес,сначала нужно найти главную голову — кто первым пустил этот слух? Мне непотребовалось много времени, чтобы понять, что история была выдумана сестройХаррисон. Я отправился посмотреть на нее. Она оказалась приятной женщиной —умной и симпатичной. Но тут же сделала одну ошибку — повторила мне разговормежду вами и доктором, который якобы слышала. И это меня насторожило. Этопсихология. Если бы вы и доктор собирались убить миссис Олдфилд — вы оба умныелюди, — у вас достало бы рассудительности не вести такие разговоры вкомнате с открытыми дверями, где любой может подслушивать на лестнице или в кухне.Более того, слова, которые вам приписывала миссис Харрисон, не отвечают вашемухарактеру. Это слова более зрелой женщины, к тому же совершенно другого типа.Такие слова могла употребить сама сестра Харрисон, если бы оказалась в подобномположении.

Я понял тогда, что случай довольно простой. Сестра Харрисон,как я вижу, красивая женщина, еще довольно молодая. Она была очень близка сдоктором Олдфилдом последние три года — ему нравились ее такт и мягкость. Ейказалось, что, если миссис Олдфилд умрет, возможно, доктор Олдфилд сделает ейпредложение. Но когда миссис Олдфилд умерла, выяснилось, что доктор увлеченвами. Движимая ревностью и отчаянием, она пустила о нем сплетню.