И сказать нечего, на уме только одна мысль.

Ёбана мать.

На секунду я задумался, стоит ли отмотать время и спасти хозяина магазина. Но на ум не приходит ничего, что я мог бы противопоставить этой псине. Могу ли я пожертвовать едва знакомым человеком, просто потому что не хочу даже пытаться? Или я должен снова убить себя, чтобы не быть тем, кто бездействует из равнодушия? Что именно я должен выбрать, чтобы оставаться человечным?

Я вызвал полицию, прежде чем крадучись отправиться на второй этаж, чтобы увидеть хозяина магазина. Или то, что от него осталось.

* * *

Мама как всегда пропадает на работе, зато мистер Уинтер тут как тут. Его рабочий график всё ещё загадка, но по крайней мере меня кто-то забирает — один я уходить из участка не хочу. Странное дело, я снова оказался здесь за такой короткий срок, и снова меня пытаются выпнуть отсюда поскорее.

Да уж, варианта есть только два: говоришь, что видел собаку, и тебя посчитают сумасшедшим, или говоришь, что не видел никого, кроме хозяина магазина, и смотрят на тебя странно, но оспорить не пытаются. Первый вариант был лишь моим предположением, но я решил промолчать и притвориться, что видел только разгром и труп.

Ситуация слишком странная, чтобы быть неосторожным. Было бы глупо отматывать время в поисках варианта временной ветки, гле мужчина выживет, потому что неизвестно сколько раз я сам умру; учитывая то, как быстро ухудшается моё состояние, отматывать время несколько раз подряд может быть опасно. Я даже не знаю, могут ли побочные эффекты от запуска способности быть тем, что убьёт меня насовсем, а ставки недостаточно высокие.

Проще говоря — я слишком эгоист, чтобы пытаться предотвратить то, что случилось. Смерть хозяина магазина не вызвала тех же чувств, что и в тот день, когда младших Морозовых попытались похитить. Как будто тогда действия преступников задели меня за живое, а сейчас… Этого не произошло.

Мистер Уинтер не принялся расспрашивать меня о том, что случилось, а молча отвёз меня домой. Только когда мы оказались в знакомых стенах, в нашей небольшой прихожей, он спросил:

— Эван, ты в порядке? Хоч’ешь об этом поговорить?

Я отмахнулся, даже не поправив его, как обычно. Почему-то это не оставило никакого отпечатка. А я, вообще-то, не любитель внутренностей и трупов; тем не менее, разорванная глотка убитого мужчины мне даже толком не запомнилась. Так это то что бывает, когда умираешь чаще, чем любой другой человек в этом мире?

То ли я резко стал чёрствым, то ли меня не волнует судьба этого конкретного человека. Но я ведь не какой-то герой, не спасатель и не альтруист; я не должен чувствовать себя виноватым за то, что сегодня мне не хочется решать проблемы посторонних людей.

Кстати о проблемах посторонних.

Отделавшись от мистера Уинтера и любопытной Алисы, я заперся у себя и сделал один важный звонок. После пары гудков взяли трубку. На той стороне раздался немного скучающий голос Анны Морозовой.

— Это ты, дядь Вань? Я думала, не позвонишь.

— Были дела. И зови меня по имени. Какой я дядя? — отозвался я, прежде чем перейти к делу. — Я давно хотел немного расспросить вас с Серёжей о ваших силах.

Давно надо было это сделать: узнать наконец, сколько силы таится в этих маленьких детски телах. Это отвлечёт меня от стремительно накапливающихся вопросов, связанных с сегодняшним днём.

— Ну-у… — протянула Анна. — Ты ведь никому не скажешь, да? Я иногда занимаюсь этой… телепатией. Но только с Серёжей. Обычно никто кроме него меня не слышит. А он иногда морозит вещи, как-то целую ванну воды за пару секунд превратил в лёд! И у него руки всегда холодные. Правда, он эту свою силу использовать не любит… У нас так год назад хомячок умер. Замёрз. Было грустно. Он вообще-то старенький был, но Серёжа всё равно много плакал…

— Я не плакал… — впервые раздался тихий голос мальчика.

— Вот как… Но он всё равно использует сверхсилу, да? — уточнил я.

— Неа. Почти, — отозвалась девочка. — В тот раз это впервые было, раньше он не хотел. Но он очень испугался, когда увидел пистолет, думал, что с тебя с Мишей покалечат.

Я медленно обрабатывал информацию. Если мальчик семи лет может за пару секунд заморозить большое количество воды, то и с человеком такое может провернуть. Действительно, лакомый кусочек для тех, кто захочет обзавестись лабораторной крысой. И узнай кто, его запросто сочтут опасным для общества.

— Он… очень заботливый, — наконец я нашёл что сказать. — Кстати, с вами ничего не случилось? Больше не было ничего странного, никаких преследований?

— А мы пока из дома не выходили, — сообщила Анна.

Я опешил.

— Столько дней подряд?

— Серёже на солнце плохо! — важно ответила Морозова. — И с нами всегда Миша или дядя. А когда мы одни, не открываем незнакомцам. Что с нами случится?

Удивительная смелость!

— Ну… Дело ваше, — выдавил я. Затем я немного подумал и решил сделать предложение, которое давно крутилось на языке. Анна и Серёжа едва ли старше моей собственной сестры, да и к их спасению я приложил достаточно усилий, чтобы мне не хотелось, чтобы с ними случилось что-нибудь ещё. И кто-то с такой силой, как Серёжа, не должен оставаться один на один с такой силой. Ребёнок всё-таки. Случится что-нибудь, так вдруг он ненароком попадёт в беду? — Слушайте внимательно. У меня тоже есть способность. Вы можете поговорить со мной об этом, когда захотите… И если что-то случится, я обязательно вам помогу.

— Ты тоже? — выдохнула Анна. Её брат пролепетал что-то на фоне. — Правда? Мы не одни такие странные?

Её голос дрожал, как будто она вот-вот расплачется. Наверное, страшно так жить: быть маленьким и зависимым и думать, что ты какой-то ненормальный уродец среди нормальных людей.

— Таких как мы больше, чем ты думаешь, — заверил я девочку. — И со временем их станет только больше. То, что у вас с Серёжей есть способности не значит, что вы неправильные. Просто вы сильнее других. Быть сильным разве значит быть плохим? Так что не волнуйтесь из-за этого. И подумайте о том, чтобы поговорить с братом. Мне кажется, что от вас так просто не отстанут, и лучше Михаилу быть предупреждённым о том, что его семье что-то угрожает.

Когда мы закончили наш маленький разговор, я с облегчением бросил трубку и упал на кровать. К такому жизнь меня не готовила: с каждым днём события всё запутаннее, а я не знаю, что делать и за что хвататься. По крайней мере, за Морозовых можно быть спокойным — если у малолетних эсперов будет опора, они будут в безопасности.

Только вот они не единственные, кого я должен защищать. Если по городу бродит сверхсильная псина, что я должен делать, ждать, пока те же охотники на эсперов поймают её, или попытаться что-то предпринять, чтобы следующими жертвами не стали члены моей семьи?

Я поднялся и прошаркал к холодной Нове, прежде чем начать разбирать её ногу. Внутренний карман сам по себе силком не откроешь — или ломай, или разбирай. Разрезав заменитель кожи в нужном месте, я принялся осторожно снимать разные части механизма, прежде чем добрался до маленькой ячейки кармана.

Пропуск в «Скорпион».

Сдаётся мне, это не совпадение. Тот, кто преследовал эспера-пирокинетика, тот, кто его забрал, и те, кто охотились на детей — все они могут быть связаны. Неужели все работают на «Скорпион»? Или это всё-таки случайность? Нет, мамин пропуск выглядит иначе, имеет имя, должность и фотографию, а это совершенно пустая с одной из сторон карточка. Как будто её владельцу нужно соблюдать анонимность.

А собака? Обычная не нацелилась бы на определённого человека. Животные со сверхсилами, которые нападают на людей, зачастую глупы и агрессивны, а эта передвигается по городу, даже не подняв шумиху. В сети никаких новостей о странных животных, на камеру собаку никто не снял. Странно всё это, очень странно.

Проникнуть в «Скорпион»? Чтобы что-то разнюхивать, нужно знать, что и где искать. Да и использовать пропуск неизвестного я лишний раз не хочу, а отмазка «Я к маме на работу» на закрытых этажах башни «Скорпиона» никогда не сработает.

Я вздохнул. В какую же чёртову проблему я ввязался! Наверное, стоит сосредоточиться на собаке. Пока эта тварь бродит по городу, и её даже не пытаются (и не факт, что будут пытаться; что, тот, кто стоит за всем этим, подмял под себя местную полицию?)