С тобой все в порядке?

— Я… Да. Я была… Я была с Лиссой. — Я приложиларуку ко лбу, никогда у меня не было такого долгого и ясного опыта переживанияэтого ощущения. — Я была в ее голове.

— В ее… голове?

— Да. Это часть связи.

— Как? Почему?

Я и сама до конца не понимала этого.

— С ней все хорошо?

— Да, она…

Я заколебалась. Действительно ли с ней все хорошо? КристианОзера только что пригласил ее посидеть с ним Ничего хорошего. Мы же собирались«ни во что не ввязываться», и потом, он, так или иначе, имеет отношение ктемной стороне. Однако чувства, проникающие в меня через нашу связь, больше ненесли в себе ни страха, ни огорчения. Она была почти довольна, только все ещенемного нервничала.

— Ей не угрожает опасность, — закончила я,надеясь, что так оно и есть.

— Можешь идти дальше?

Несгибаемый воин-стоик внезапно исчез — сейчас он выгляделобеспокоенным. Искренне обеспокоенным. Когда я поняла это, взглянув ему вглаза, внутри все затрепетало — ужасная глупость, конечно, для которой не былоникаких оснований, кроме того, что этот человек слишком уж хорош собой. В концеконцов, если верить Мейсону, он необщительный бог, перед которым поставленазадача всячески терзать меня.

— Да. Со мной все хорошо.

Я пошла в раздевалку гимнастического зала и переоделась втренировочный костюм, который кто-то в конце концов удосужился дать мне, послетого как я целый день тренировалась в джинсах и футболке. Продолжающеесяобщение Лиссы с Кристианом беспокоило меня, но я отложила эти мысли на потом,чувствуя, как ноют мышцы, явно не жаждущие никакой новой нагрузки. Ну, я исказала Дмитрию, что, может, на сегодня хватит? Он засмеялся, и, черт побери,никаких сомнений — смеялся он надо мной.

— Что тут такого забавного?

Его улыбка погасла.

— Ну, это прозвучало так серьезно.

— Еще бы! Я и говорю серьезно. Послушайте, я не спаладвое суток. Почему нужно начинать прямо сейчас? Я хочу в постель. Хотя бы начасок.

Скрестив руки на груди, он разглядывал меня. Прежняяобеспокоенность исчезла. Сейчас его волновало только дело. Долой всякиенежности.

— Как ты чувствуешь себя? После предыдущей тренировки?

— Все тело болит.

— А завтра утром ты будешь чувствовать се бя еще хуже.

— Ну и что?

— А то, что лучше начать сейчас, пока тебе не так ужплохо.

— Где тут логика, интересно? — взвилась я.

Однако спорить перестала. Он повел меня в зал и показалгрузы, которые я должна поднимать, после чего развалился в углу с растрепаннойкнижкой в руках.

Когда я закончила, он подошел ко мне и показал несколько упражненийна растягивание, долженствующих охладить разгоряченное тело.

— Как получилось, что вы стали стражем Лиссы? —спросила я. — Несколько лет назад вас здесь не было. Вы учились в этойшколе?

Он немного задержался с ответом, как будто не хотел говоритьо себе.

— Нет. Я посещал ту, что в Сибири.

— Ничего себе! Говорят, это единственное место хужеМонтаны.

Проблеск чего-то — может, улыбки? — мелькнул в егоглазах, но он не поддержал шутки.

— Закончив школу, я был стражем лорда Зеклоса. Недавноего убили. — Улыбка Дмитрия увяла, лицо приобрело мрачноевыражение. — Меня прислали сюда, потому что в здешнем кампусе не хватаетстражей. Когда принцесса нашлась, меня назначили к ней, поскольку я имею опыт.

Меня заинтересовало кое-что в его словах. Какой-то стригойубил парня, к которому он был приставлен стражем.

— Этот лорд погиб, находясь под вашей охраной?

— Нет. Он был со своим вторым стражем. Я тогдаотсутствовал.

Он замолчал, углубившись в свои мысли. Морои многого ожидаютот нас, но не осознают, что стражи — более или менее — всего лишь люди. Ну,стражи получают плату и имеют отпуска, как на любой другой работе. Некоторыеистовые стражи, вроде моей мамы, отказываются от отпусков, поклявшись никогдане покидать своих мороев. Глядя на Дмитрия сейчас, я испытала чувство, что он,наверно, один из таких. Если он находился где-то в другом месте на законныхоснованиях, то с какой стати осуждать себя за случившееся с тем парнем? Тем неменее он, похоже, воспринимал печальное событие именно так. Впрочем, я тожеосуждала бы себя, случись что-нибудь с Лиссой.

Внезапно у меня возникло желание малость развеселить его.

— Вы участвовали в составлении плана нашеговозвращения? Потому что это было здорово проделано. Грубая сила и все такое.

Он дугой выгнул бровь. Круто. Я всегда хотела освоить этоискусство.

— Хочешь сделать мне комплимент?

— Ну, это было чертовски лучше, чем предыдущая попытка.

— Предыдущая?

— Да. В Чикаго. С целой стаей пси-гончих.

— Мы впервые нашли вас в Портленде.

Я села, скрестив ноги.

— Ну… Не думаю, что пси-гончие мне причудились. И ктомог послать их? Они слушаются только мороев. Может быть, никто не рассказывалвам об этом.

— Может быть, — согласился он, но по его лицу быловидно, он не верит в это.

После я вернулась в спальный корпус новичков. Ученики-мороижили на другой стороне двора, ближе к столовой. Кто где живет, в большойстепени объяснялось тем, как удобнее. Мы, новички, обитали рядом сгимнастическим залом и тренировочными площадками. Но жили отдельно от мороевеще и потому, что у нас разный образ жизни. В их спальнях почти нет окон толькосовсем крошечные, тонированные, пропускающие тусклый свет. И у них естьспециальное помещение, где всегда под рукой «кормильцы». Спальни новичков,естественно, построены таким образом, что в них проникает гораздо большесолнечного света.

У меня была отдельная комната, потому что новичков оченьмало, тем более девушек. Комната, которую мне отвели, маленькая, чистая, сдвуспальной кроватью и письменным столом с компьютером. Мои немногочисленныепринадлежности, доставленные из Портленда, лежали в коробках по всей комнате. Япорылась в них и достала футболку, в которой обычно спала. Нашла паруфотографий: одну я сделала, когда мы с Лиссой ходили на футбольный матч вПортленде; другую — когда я проводила каникулы с ее семьей, за год до аварии.

Я поставила их на письменный стол и загрузила компьютер.Кто-то из отдела технической поддержки любезно оставил мне листок синструкциями для возобновления моего e-mail и ввода пароля. Я обрадовалась, чтоникому не пришло в голову, что таким образом я могу связываться с Лиссой. Яслишком устала и не хотела писать ей сейчас, и уже намеревалась выключитькомпьютер, когда заметила сообщение. От Джанин Хэзевей. Оно оказалось коротким.