Он кивнул, не сводя с нее глаз.

- Слухи во дворце распространяются со скоростью лесного пожара. Я не хочу, чтобы слуги судачили о нашем браке еще до того, как мы поженимся. И я не хочу, чтобы таблоиды распускали сплетни о якобы фиктивной жене и наследнике.

- Но так и есть на самом деле, - попробовала возразить Фрэнки.

- Лео мой наследник, - твердо сказал Маттиас, - а ты скоро станешь законной женой. В этом нет ничего нечестного.

Ей оставалось лишь согласно кивнуть в ответ.

Завтра ты встретишься со своим личным помощником, - продолжил он, сменив тему разговора. - Она станет твоей правой рукой.

- Я… Мне это не нужно.

Он иронически улыбнулся.

- Ты будешь получать сотни приглашений на светские и благотворительные мероприятия, и на каждое следует ответить.

- Но почему?

- Потому что ты королева и имеешь прямой доступ к королю, - терпеливо объяснил он.

- Но ведь это не так, - снова пыталась возразить она.

- Кроме нас с тобой, никто не будет знать истинного положения вещей. Для всех ты моя королева.

Как ей хотелось, чтобы это было правдой.

- Помимо личной помощницы, у тебя в штате будет еще человек десять, - продолжил он.

У Фрэнки округлились глаза.

- Зачем?

- Расслабься, Фрэнки, - добродушно сказал он. - Ты скоро привыкнешь к новой жизни.

- Тебе легко говорить, ты вырос во дворце. Для тебя это нормально.

- И для тебя тоже все будет нормально. Мой личный секретарь вместе с твоим займутся организацией свадьбы, которая состоится через две недели.

Фрэнки ахнула:

- Но… к чему такая спешка?

Его губы сжались в тонкую линию.

- У меня есть двухлетний сын. В данный момент он незаконнорожденный и не может претендовать на трон. Если завтра я умру, у страны не будет наследника. А он есть. Понимаешь, почему надо поторопиться и сделать его законным?

Фрэнки прикусила нижнюю губу и кивнула, пытаясь осмыслить услышанное.

- Но ты же его отец, в этом нет никаких сомнений. Конечно, ты мог бы усыновить его или…

- Усыновить собственного ребенка?! - возмутился он.

У Фрэнки все внутри сжалось, и на мгновение открылись детские раны.

- Я только имела в виду, что должен быть другой способ законно наделить его полномочиями твоего наследника, - едва слышно сказала она.

- Если бы это было так, неужели ты думаешь, что я стал бы настаивать на браке?

Он зашел слишком далеко. Фрэнки смертельно побледнела, а в изумрудных глазах плескалась боль.

Ну и ситуация, черт возьми!

Маттиас всеми силами пытался найти оптимальный для обоих способ выхода из сложившейся ситуации. Меньше всего ему хотелось спорить с Фрэнки. Во всем этом не было ее вины. Он восхищался ее мужеством и решительностью.

- Мне не дает покоя мысль, что я два с половиной года не знал о существовании сына, - признался он.

Фрэнки судорожно сглотнула.

- Законы наследования власти у нас строги и архаичны. Поскольку Лео родился вне брака, потребуется анализ ДНК, чтобы парламент согласился признать его наследником. Они должны подтвердить его законность и…

- Подожди… - торопливо перебила она. - Ты действительно хочешь делать анализ ДНК?

- Это необходимая формальность, - ответил он.

- Ничего не выйдет.

Ее отказ заинтриговал и в то же время встревожил его.

- А почему бы и нет? - процедил он сквозь зубы. Что, если она солгала о том, что Лео его сын?

Но зачем ей это?

- Потому что он твой сын! Он не может быть чьим‑то еще, если только это не было непорочное зачатие, - тихо, но настойчиво сказала она. - И я не хочу, чтобы он думал, что ему нужно было сдать анализ крови, чтобы доказать своему собственному отцу очевидное, особенно если вас поставить рядом.

Маттиас расслабился. Она права. Лео был точной копией не только его, но и погибшего Спиро. Тогда он спросил о другом:

- Хочешь сказать, что после меня ни с кем не спала?

Фрэнки ответила с непроницаемым выражением лица:

- Я говорю, что ты единственный, кто может быть его отцом.

- Разве это не одно и то же?

- Нет.

Его внутренности сжались в комок, и острая боль пронзила его насквозь. Это была даже не ревность, нет. Им овладела первобытная, древняя, животная одержимость. Он не хотел и мысли допускать о том, что она могла спать с другим мужчиной.

- А другие мужчины у тебя были? - задал он прямой вопрос и с удовлетворением увидел, как ее маска на секунду сползла.

- Тебе какое дело?

- Просто мне нравится думать, что я единственный мужчина, который наслаждался твоим телом, - без обиняков ответил он.

Щеки Фрэнки заалели словно маков цвет.

- Это своего рода шовинизм.

Его губы изогнулись в улыбке.

- Да.

- Рада, что ты признаешь это. - Фрэнки искренне ему улыбнулась.

- Ты рассказывала Лео обо мне? Говорила, что я добрый, - подсказал он, вспомнив замечание, сделанное их сыном во время полета.

Она защищалась.

- Я хотела, чтобы он поверил, что его отец хороший человек. Я хотела, чтобы он гордился тобой.

- Почему? - затаив дыхание, спросил он.

Фрэнки немного помолчала.

- Когда он повзрослеет, то обязательно станет расспрашивать о тебе. Я не хотела, чтобы он думал… - Она снова замолчала.

- Продолжай, - настаивал он.

- Я не хотела, чтобы он думал, что никому не нужен. - Она прочистила горло. - Я сказала ему, что ты хороший, добрый и веселый, но живешь далеко от нас…

- Да? А что еще? - нетерпеливо спросил он.

- Что ты часто думаешь о нас. Что ты смотришь на звезды и думаешь о звездах над нами. - Теперь в ее тоне послышался вызов. - Но это для него, а не для тебя.

На сердце у Маттиаса было тяжело. Фрэнки создала миф для их сына. Миф о нем как о хорошем, добром, порядочном человеке. Она хвалила его и говорила о нем так, чтобы их сын захотел узнать своего отца.

Он смотрел на нее с возрастающим уважением и признательностью. Он не был уверен, что заслужил все это.

- Я против ДНК‑теста, потому что не хочу, чтобы он думал, что ему нужно сдать анализ крови, прежде чем ты впустишь его в свою жизнь.

- Это всего лишь формальность.