- Я реалист, помнишь? - сказал он, глубоко дыша, так что его грудь коснулась ее груди. Ее соски покалывало от этого нечаянного прикосновения.

- Реалист? Я не знаю, Мэт. Иногда мне кажется, что ты впадаешь в пессимизм.

Он не сводил с нее глаз, и атмосфера сгущалась, как тучи перед бурей.

- Неужели это так плохо?

Фрэнки не знала, что ответить.

- Может быть, со временем ты изменишь меня, - сказал он, а потом его улыбка стала циничной и воздух разрядился.

Она моргнула, словно очнувшись от собственного сна.

- Я не уверена, что люди действительно так легко меняются.

Он отодвинулся и коротко кивнул:

- Я тоже.

- Вот сюда, пожалуйста, мадам, - попросил фотограф, махнув смуглой рукой влево. Фрэнки последовала его указаниям. От дежурной улыбки, которую она нацепила минут сорок назад, начало сводить скулы.

- Идеально. Еще пара кадров на балконе - и все.

Послеполуденное солнце сияло золотом, не менее ослепительно, чем в то утро, когда они стояли на другом балконе и любовались рассветом. Но тогда на Маттиасе были только боксерские шорты, и ночной кошмар окутал его черным плащом, а Фрэнки пыталась его утешить. Сейчас Маттиас выглядел настоящим королем. Темный костюм с кремовым галстуком, серые глаза блестят на загорелом лице, черные как смоль, волнистые волосы зачесаны назад. Фрэнки с трудом оторвала от него взгляд.

На фотосессию по случаю официальной помолвки Матильда выбрала для Фрэнки элегантное кремовое платье в пол с красивым воланом от плеча и до талии. Высоченные лаковые шпильки в тон платью добавили ей роста, и она не чувствовала себя Дюймовочкой рядом с Маттиасом.

- Вы работаете почти час, - заметил Маттиас недовольным тоном. - По‑моему, достаточно.

- Еще пять минут, ваше величество, - попросил фотограф, отрываясь от камеры.

Фрэнки украдкой взглянула на Маттиаса. Он выглядел царственно‑неприступным. Фотографии помолвки скорее будут напоминать похороны, чем свадьбу.

- Хочешь передохнуть, сокровище? - Маттиас посмотрел ей прямо в глаза, и сердце ее бешено заколотилось.

Она покачала головой:

- Я в порядке. А ты?

Он поморщился в ответ:

- Такая потеря времени, но положение обязывает.

- Встаньте, пожалуйста, у перил, ваше величество, мадам.

Маттиас принял беззаботно‑скучающую позу, и Фрэнки встала рядом с ним. Фотограф покачал головой.

- Прижмитесь к нему еще немного. Вот так… - Фотограф наклонил голову и улыбнулся.

Фрэнки сжала губы и посмотрела на Маттиаса, прежде чем двинуться с места. Он наблюдал за ней с сардонической ухмылкой.

С легким вздохом Фрэнки сделала то, о чем попросил фотограф, но это было все равно что прыгнуть в омут. Ее голова коснулась его плеча. Она слышала биение его сердца, чувствовала исходящее от него тепло. Стоять так близко к нему и улыбаться было для нее настоящей пыткой. Маттиас мягко поглаживал ее спину и казался безмятежным.

- Улыбнитесь, мадам, - напомнил ей фотограф.

Фрэнки пыталась, но в тот момент все ее существо было поглощено одним лишь чувством. Желание, с которым она боролась всем своим существом, нахлынуло на нее с такой силой, что она готова была отдаться Маттиасу здесь и сейчас.

- Ты дрожишь как осиновый листочек, дорогая, - прошептал он ей на ушко.

Она подняла на него глаза, забыв на мгновение, что они не одни. Их взгляды встретились, и мир перестал существовать. Внизу катил свои волны океан, а она утонула в жемчужно‑серой глубине его взгляда. Фрэнки забыла обо всем на свете.

Маттиас медленно склонился к ее губам, которые у нее покалывало от нетерпения в ожидании поцелуя. Однако он только легко коснулся ее губ и тут же отстранился. Но фотограф успел щелкнуть камерой. Фрэнки почувствовала разочарование.

- Думаю, на сегодня достаточно, - сказал Маттиас фотографу.

- Да, ваше величество, конечно. Благодарю вас.

Маттиас повернулся к Фрэнки и подал ей руку, но она, как ни странно, не хотела ее брать. Любой контакт с ним возбуждал и страшил одновременно. Страх преследовал ее при каждом движении. Она опасалась, что эта порочная страсть может разрушить все ее благие намерения. Фрэнки все еще сомневалась, что Маттиас именно тот, кому она могла бы доверить свое сердце, свою жизнь, свою любовь.

Как все это, однако, странно. Она слишком много думает об этом!

Фрэнки взяла его под руку только потому, что с ними был фотограф. Отказываться было бы грубо и неприлично. Они пошли по галерее, где позировали раньше. У двери она мягко вынула руку и потерла ладони.

- Так когда будет объявлено о помолвке?

- Завтра.

Они продолжали идти по широкому красивому коридору, украшенному изумительными цветочными композициями, источавшими тонкий аромат.

- Мне нужно сказать родителям. Они не в курсе.

Маттиас бросил на нее быстрый взгляд:

- Почему?

Фрэнки состроила гримасу:

- Потому что я выхожу замуж за человека, о котором они слыхом не слыхивали. А он к тому же еще и король!

- Ты выходишь замуж за отца своего сына, - возразил он. - Твои родители наверняка обо мне неважного мнения? - предположил он.

Фрэнки пожала плечами:

- Разве можно их за это винить?

- Нет, конечно, - отрывисто ответил он. - Если бы нашу дочь постигла такая судьба…

- Моя судьба была не так уж плоха, - ответила она, слегка поморщившись. - У меня есть Лео, помнишь?

Маттиас не ответил на ее замечание.

- Если бы я знал, что ты забеременеешь в ту ночь, все было бы совсем по‑другому.

- Как по‑другому?

- Я бы не пропустил ни единого момента из жизни сына, - сказал он хриплым от волнения голосом.

Фрэнки как‑то по‑детски обиделась на него за то, что Маттиас думал только о Лео. В то время как она месяцами тосковала по его прикосновениям, по его улыбке.

- Мы не можем изменить прошлое, - прошептала она.

- Клянусь, что, если бы я мог чудесным образом повернуть время вспять и изменить прошлое, я бы это сделал. Ты не должна была проходить через все это в одиночку.

- Я знаю.

Он долго и пристально смотрел на нее, и, хотя не произнес ни слова, казалось, что его взгляд задает ей вопрос: понимает ли она это на самом деле? Неужели она действительно верит, что он не из тех мужчин, которые могут бросить молодую беременную женщину? Знала ли она, как глубоко ему это противно?