– Бог ты мой! Ты что, убила человека?

– А убить животное для тебя кажется не таким страшным грехом, как убить человека? – перешла в атаку Катерина в тот момент, когда Крис облегченно выдохнул.

– Нет, конечно, это тоже тяжело…

– Скажи, тебе приходилось смотреть в глаза твоей умирающей жертве и читать в них немой вопрос и непередаваемую боль? Тебе случалось вскакивать по ночам от ужаса, охватывающего все твое тело, и осознавать, что это не был кошмар, что это никуда не уйдет и будет преследовать тебя всю твою сознательную жизнь?

– Погоди! Ты так завернула, что не оставила мне ни единого шанса! Во-первых, вскакивать ночью от ужаса мне приходилось не раз! И неважно, чем была вызвана эта боль, она живет со мной и по сей день! А, во-вторых, нет, мне не приходилось ощущать то, что ты описала. Но если ты поделишься со мной своими переживаниями, я думаю, что смогу тебя понять…

– Брось! Забудь об этом! – совершила очередную попытку залезть в свою раковину Катерина.

– Ну, постой! Не горячись…

Крис взял ее за плечи и развернул лицом к себе так, что его взгляд просто не оставлял ей никаких шансов:

– Как это произошло?

Катя укоризненно помотала головой, осознавая, что все равно не отвертится от очередного откровенного признания и, глубоко вздохнув, нехотя начала:

– Однажды, на день рождения, Егор подарил мне автомобиль, красный девчачий "Мицубиси", чтобы, как он выразился, я могла сама ездить по салонам красоты, не отвлекая его от важных рабочих встреч…

Голос ее звучал раздраженно, она чеканила каждое слово так, будто хотела нанести им очередной защитный удар, подчеркивая всю глубину своего нежелания говорить.

– Автомобиль всегда был моей заветной мечтой. Когда-то давно я представляла в своих фантазиях, как мчусь по пустынной, живописной трассе, пролегающей между скал. В салоне на полную громкость играет музыка, а нога упирается в педаль газа… В реальности же все оказалось совершенно не таким. Как только я впервые села за руль, от напряжения у меня тряслись и руки, и ноги, а голова была занята не подбором мелодий, а наблюдением за всеми окружающими меня на дороге машинами!

Права я получила с трудом, при этом с легкостью вызубрив наизусть теорию и полностью «облажавшись» на практике. Но заботливый муж исправил эту оплошность при помощи денег и уже спустя несколько дней принес мне блестящую пластиковую карточку. Однако умения от этого у меня не прибавилось… Вождение было единственным, что, ну хоть ты тресни, никак мне не удавалось! Я сама не могла понять, в чем дело, доходя порой до полного отчаяния. До этого, все, за что бы я ни взялась, получалось у меня с завидной легкостью. Я всегда первая на уроке вникала в объясняемую тему, на лету запоминала иностранные слова, с первого раза играла на рояле сложнейшие пьесы, за пару месяцев освоила гитару и даже без проблем в десятилетнем возрасте приготовила маме вкуснейший борщ! Любая поставленная задача просто-таки горела у меня в руках, но стоило мне только сесть за руль, как я тут же превращалась в беспомощную тупицу! Совершив несколько горьких попыток проехаться по городу и поцарапав машину в нескольких местах, я решила оставить ее пылиться на подземной стоянке…

– И что дальше? – продолжал вытягивать признание Крис.

– Наступил момент, когда я заставила себя переступить через свою слабость и, вопреки всему, выехала на городское шоссе. Я буквально заставляла себя совершать каждое очередное движение, убеждая свой мозг в том, что на свете нет ничего для меня невозможного. У меня уже почти получилось отключить сознание и расслабиться за рулем, как, вдруг… Неизвестно откуда на дорогу выбежала вереница собак… Я не помню, как нажимала на тормоз. В моей голове пронеслись сигналы несущихся сзади автомобилей, которым пришлось совершить мгновенный маневр во избежание столкновения, а в память беспощадно врезался удар и разлетающиеся перед моими глазами мелкие части капота. Все звуки вокруг заглушились, будто я оказалась под водой. И сквозь эту толщу воды неизвестно откуда доносился страшный, раздирающий душу крик. В тот момент я даже не осознавала, что это кричала я…

Катя подняла на Криса оробевшие глаза. Выражение его лица было таким, словно она только что ему призналась, что является девственницей. Залившись краской, она хрипло поинтересовалась:

– Ты считаешь все это глупым?

– Вовсе нет! С чего ты это взяла? – с серьезным видом ответил тот.

– Я знаю! Вы все, мужчины, считаете мои переживания слабоумным инфантилизмом!

После этой фразы брови музыканта подскочили на самый лоб.

– Кто тебе такое сказал? Твой муж? А ну-ка, посмотри на меня, крошка… – нежно протянул Крис.

Катерина ощетинилась.

– Не называй меня крошкой! – оборонительно пробубнила она, – Так обращаются к детям и актрисам в дешевых порнофильмах!

– Охох! – не выдержал Крис, – Ну ты загнула! Хорошо, постараюсь! Но предупреждаю, что мне это будет непросто! – добавил он не без иронии, на что Катя отреагировала еще большим наращиванием брони.

– Пожалуйста, продолжай… – попросил наконец музыкант, – Мне ведь серьезно интересно, что с тобой произошло! Обещаю, что не буду больше ерничать!

– О, Боже, Крис! Ну зачем тебе все это нужно? – взмолилась девушка, – Ну что ты хочешь услышать? Как я содрогалась от рыданий над окровавленным телом, пока другие собаки из скитающейся стаи обнюхивали меня, пытаясь понять, враг я им или нахожусь на их стороне… Как я грузила в машину скулящее тело или как в состоянии шока напевала ему предсмертную колыбельную в ветеринарной клинике?

После этой тирады музыкант невольно сглотнул. Волосы у него на затылке неприятно зашевелились.

– Время шло, а я так и не могла отойти от шока. Как только я подходила к машине, как только видела помятый бампер и погнутый номер, меня просто начинало колотить от ужаса. Даже когда я ездила рядом с мужем в его машине, я выкрикивала по каждому пустяку, опасаясь, что кто-нибудь выбежит на дорогу. Мне казалось, что в любой момент может произойти непоправимое, а значение слова «непоправимый» я уже очень остро испытала на себе и не могла допустить, чтобы это случилось снова. И всякий раз, когда я думаю об автомобиле, мне безумно хочется вновь ощутить этот драйв!… Но я вспоминаю эту ужасную трагедию, и все мои желания превращаются в прах перед страхом, что этот кошмар может повториться! Мой супруг мужественно терпел все это до тех пор, пока моя паника не переросла в навязчивую паранойю. Кстати, он до сих пор считает мой страх банальным проявлением слабости!

– А себя он, значит, считает героем?

– По крайней мере, когда он попал в подобную ситуацию, он нашел в себе силы на следующий же день сесть за руль.

– Ну, а тебе он когда-либо предлагал сесть за руль после этого?

– Ну, конечно! У нас всегда был второй автомобиль в моем распоряжении. Он не раз спрашивал, не хочу ли я покататься.