— Хорошо, хорошо, — пробурчал Селлерс, — пусть это будутсвидетельства с чужих слов, но, поверьте, когда мы отыщем миссис Честер, ониуже таковыми не будут. Послушайте, умники, я хочу вам еще кое-что сообщить, вамвсем! Департамент полиции подобного дела так просто не оставит. Мы выведемэтого водителя на чистую воду. Это вопрос чести.

А в данном случае это даже больше, чем вопрос чести. Япереверну весь город! Я намерен искать миссис Честер в том случае, еслиобнаружу хоть малейшую ниточку на машине, которую мы изъяли.

— Когда мой клиент сможет получить ее назад? — спросилЭссекс.

— Есть только два способа заполучить ее обратно, — заявилСеллерс. — Первый — по решению суда, второй — по нашей доброй воле после того,как мы произведем полный и самый тщательный ее осмотр. — Селлерс поднялся наноги, повернулся ко мне и строго сказал: — Заруби себе на носу, Лэм, послетого, как я разберусь с этим делом, тебе придется стать безупречным малым.

Если ты посмеешь хоть самую малость нарушить правила, то всюоставшуюся жизнь будешь продавать страховые полисы. Или же тебе придетсяподыскать себе такое дело, чтобы вообще не попадаться мне на глаза!

— Может быть, тогда вы купите у меня страховой полис? —предложил я Селлерсу.

Сержант выдернул из кармана сигару, сунул ее в рот и, широкошагая, вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Прошло несколько минут, прежде чем я решился нарушитьвсеобщее молчание.

— Где ваш отец? — спросил я у Филлис.

— Не могу вам сказать. — Она покачала головой.

— Потому что не знаете?

— Потому что не могу.

— Не можете или не хотите?

— Не могу.

— Лэм, теперь вы вне опасности, — вмешался Эссекс. — Это былостроумный ход — заключить сделку.

Конечно, как юрист я могу вам сказать, что при данныхобстоятельствах действительность сделки сомнительна, но…

— Я всего лишь выполнял указания клиента, — заметил я. — Яведь не адвокат.

— Даусону понадобился по-настоящему хороший детектив, —усмехнулся Эссекс. — Когда он впервые увидел вас, то был немножко сбит с толку,но я думаю, что вы оправдали самые лестные отзывы. Я рад, что так случилось. Яиспытываю полное удовлетворение.

— Погодите! — остановил я его. — Вы испытываете полноеудовлетворение! Неужто это вы рекомендовали нашу фирму Даусону?

— Ни один адвокат, — многозначительно улыбнулся Эссекс, — неимеет права открывать подробности своих разговоров с клиентом, иначе он нарушитпрофессиональную этику. Если у вас возникнут еще неприятности, Лэм, простодайте мне знать.

Я понял, что со мной вежливо попрощались, и пробормотал:

— Хорошо, спасибо… Я все еще думаю, что за всем этим деломчто-то кроется.

— Фактически за каждым делом кроется что-то, — вкрадчивозаметил адвокат. — Это «что-то» называется человеческими эмоциями. Знаете,взаимоотношения, характеры, противоречащие друг другу интересы, а порой и всеэто вместе.

— Да, — согласился я с ним. — Все вместе. Доброй ночи вамобоим.

До двери меня никто не проводил.

На следующее утро, придя на работу, я обнаружил, что Бертарвет и мечет.

— Во что ты вляпался? — набросилась она на меня.

— Я?

— Ты!

— Ни во что я не вляпывался.

— Не вешай мне лапшу на уши! На сей раз Фрэнк Селлерсвсерьез за тебя взялся. Ты лишаешься лицензии!

— Кто говорит, что я лишаюсь лицензии?

— Фрэнк.

— Ха! У него на меня ничего нет. Сержант из тех, кто, сложивдва и два, получает шестнадцать. Он считает, что я покрываю преступника в делеоб одной женщине, которую сбила машина, и еще кое-что, но все это одни домыслы.И потом…

— Домыслы! Черт побери! — взорвалась Берта, ее маленькиеглазки сверкали, как бриллианты. — Тебя как дурачка втянули в эту историю. Тыпросто сунул свою шею в петлю. Селлерс мог бы выручить нас, если бы ты пошел кнему и чистосердечно во всем признался. Он сказал, что дал тебе шансвыпутаться. Но разве ты им воспользовался? Нет, только не ты. Ведь ты у настакой умный! Ты улизнул в Денвер и предупредил клиента, чтобы он лег на дно. Тыпытался замять дело о наезде с помощью наличных в обмен на то, что пострадавшаяне станет возбуждать дела. И не говори, что это все — плод воспаленноговоображения сержанта Селлерса. Знаешь что?

— Что? — спросил я.

— После того как машину Филлис Даусон обследовали вполицейской лаборатории, они обнаружили на решетке радиатора три четкоразличимые нити. Сравнив эти нити с порванным платьем миссис Честер, котороебыло на ней в тот злополучный день, эксперты установили полное тождествоволокон… Посмотрим, что скажет в суде, перед лицом жюри присяжных, этот бойкийадвокат, которого наняли Даусоны.

— Полиция изъяла платье, которое было на миссис Честер? —спросил я.

— Нет, — ответила она. — Но они взяли образчик материи.

— Как это?

— Миссис Честер сбили на перекрестке, и карета «Скоройпомощи» доставила ее в больницу. Она была в шоке. Врачи предупредили, что ейследует несколько дней полежать в постели, чтобы исключить возможныеосложнения. К счастью, кости оказались целы.

Поскольку женщину сбила машина, а ее платье оказалосьразорванным, судя по всему в результате дорожного инцидента, полицейские отрезалинебольшой кусок материи с внутренней стороны подола.

— Она дала им свое разрешение?

— Почем я знаю, черт тебя возьми? — возмутилась Берта.

— Дальше полиция сбилась со следа, поскольку в дело вмешалсяты! Случай обыкновенный. Полиция всегда собирает фактические доказательства,которые потом обрабатывают и предъявляют на судебном процессе. Лишившись миссисЧестер, полиция попадает в глупое положение, правда, у них есть косвенныедоказательства: побитое крыло и волокна, оставшиеся на решетке радиатора, иликак там они ее называют. Точно, Селлерс именно так и сказал.

— Так это он вам рассказал?

— Он рассказал мне достаточно, чтобы я сделала для себявывод: не лезть в это дело, а то вместе с тобой лишусь лицензии. Селлерс, будьон проклят, всегда был мне хорошим другом.

— Я тоже был ему хорошим другом, — кисло заметил я. — И нераз выручал его.

— Ты его всегда так выручаешь, что он ходит злой как черт.