Р резко вскакивает и вразвалку бежит к З, правая рука плетью висит вдоль тела. Приблизившись к ней, он поднимает левую руку, в ней тазер! З делает едва заметное движение руками, одновременно отклоняясь в сторону, и Р со звоном разбитого стекла вываливается в окно. Через мгновение с улицы доносятся крики…

Тем временем З внезапным рывком сбивает меня с ног и наваливается сверху. Судорожно пытаясь выхватить пистолет из набедренной кобуры, я чувствую ее невероятно сильную руку, которая прижимает мою правую ладонь к полу, и слышу ее оглушительный шепот: «Спокойно!». И в тот же миг комнату наполняет визг пуль: снаружи открывают шквальный огонь, который через окна крошит стены в пыль, в щепки разносит шкаф и рвет кровать в лохмотья…

Через несколько мгновений наступает затишье. З отпускает мою руку и встает. Я также поднимаюсь и выхожу за ней в маленький коридор номера, подальше от простреливаемых окон.

З: Мне нужно добраться до взлетной полосы номер 2. Там меня подберет наша команда поддержки. Если меня арестуют здесь, я вряд ли попаду домой в ближайшие несколько лет – за Р меня посадят надолго. Помогите мне, пожалуйста. Вы вроде неплохой человек и понимаете, что со мной могут сделать за то, что я просто выполняла свою работу.

Будто в тумане, изумляясь решимости, с которой я готов защищать З, молча киваю.

З: Спасибо! Нам нужно идти техническими коридорами, иначе нас могут перехватить. Я покажу маршрут.

Морок не отпускает меня. На миг проскальзывает мысль, что я становлюсь соучастником преступления, позволяя З уйти, но это озарение мгновенно затухает…

Мы выходим в коридор и двигаемся в сторону служебной лестницы, в противоположном направлении от лифтов. Я практически уверен, что нас уже видят на мониторах наблюдения за камерами в коридорах отеля. Я бы застыл от ужаса, услышав приказы, которые сейчас отдаются по другую сторону видеокамер…

Пробежав узким темным коридором в техническом помещении, мы выбираемся наружу и оказываемся в маленьком внутреннем дворике, среди переплетения труб и кабелей. Рядом цокает и с визгом рикошетит пуля, мы валимся на бетонное покрытие, стараясь вжаться в него как можно сильнее. Нас тут уже ждут…

Воздух наполняется воем сотен раскаленных кусочков свинца… Сердце бухает в груди точно молот, мышцы спины напряжены так, что меня чуть ли не выгибает дугой, колени превращаются в кисель… Тело ожидает попадания…

Согнувшись и стреляя на ходу, на нас бегут три темные фигуры… Я накрываю их короткой очередью… Одна из фигур почти добегает и падает навзничь прямо на нас… Я узнаю бойца из своей группы… У меня взревело в голове от ужаса, сердце пропустило два удара… Я хочу встать в полный рост, чтобы отдать свой ставший непомерным долг своей команде…

Я начинаю приподниматься, когда З рывком притягивает меня к себе. Прямо перед ней чернеет створ очередного технического коридора. Последний раз оглянувшись на распластанное тело своего бойца, я ныряю за З в этот проход. За нами захлопывается тяжелая металлическая дверь, и тут же наступает тишина.

Мы молча бежим по узкому коридору, слышен лишь шорох одежды, лязгание автомата и наше хриплое дыхание. Через минут пять коридор неожиданно расширяется и внезапно заканчивается тупиком. В левой части этого тупика видна такая же дверь, как и та, через которую мы вошли. Справа же, прямо на стене, висит потертая и побитая молью занавеска. Мы остановились, и З заговорила.

З: Мы почти на месте. Без этой жертвы мы не смогли бы пройти до нужного места. Простите меня, это всегда тяжело.

Я: О чем вы говорите? Какая жертва?

З: Проход всегда требует невинной крови. Теперь вы получили право войти.

Я: …

З: Р действительно искал меня. Он и ему подобные разыскивают ключ к Проходу в Туаред. Шансов предотвратить Событие нет уже никаких. Поэтому им остается лишь искать возможность уйти. Да, Туаред существует. И не он один… Вы слышали о гипотезе Мультивселенной? Могу вас удивить: это не гипотеза, но вашей науке необходимо еще лет сорок, чтобы это доказать. Проблема в том, что у вас нет и пары лет… Именно поэтому они так активно ищут меня и похожих на меня, потому что мы умеем открывать Проход. Однако обычный Проход не поможет ни вам, ни нам – Событие одновременно наступит во всех наших мирах. От него не убежишь в другой мир. Возможно, вы уже встречали беженцев? Это бессмысленная агония…

Я: Тогда зачем нужно это все? Зачем вы шастаете между мирами? Почему погиб мой товарищ? Лишь для того, чтобы оплатить ваш проезд до дома?

З: Я сожалею о произошедшем. Я нахожусь здесь, потому что мы изо всех сил пытаемся открыть сверхпроход за пределы Мультивселенной. Это единственный шанс на выживание. А вы – люди – наша последняя надежда. Ваша эмоциональная и духовная энергия может стать ключом: вы странным образом сочетает эмпатию с невероятной жестокостью, а веру в чудо – с разнузданностью. По сути, вы все те же первобытные дикари, падающие ниц перед огнем, а через миг убивающие друг друга. Эту странную для нас энергию мы и собираем для наших экспериментальных установок.

Я: И что же будет, если вы сумеете пробить свой сверхпроход? Что нам с этого? Вы всю Землю эвакуируете?

З: Нет, всех эвакуировать невозможно. Если мы сумеем решить задачу к сроку – мы постараемся открыть проходы хотя бы для ваших детей. Ваше будущее будет сохранено.

Я: …

З: И последнее: если вам полегчает – я использовала свои телепатические способности, чтобы подчинить вашу волю. Вы не предавали своих товарищей. Надеюсь, это принесет вам немного успокоения. Если хотите, сейчас вы можете пойти со мной. Если же нет – мы еще встретимся.

Я молча покачал головой. Она печально улыбнулась и подошла к выцветшей занавеске в тупике. Когда З сдернула ее, под ней оказалась металлическая дверь, синяя, как вечернее небо…

С трудом переставляя отяжелевшие ноги и не оглядываясь, я вышел в дверь слева. Для нас теперь забрезжил слабый лучик надежды. А мое личное Событие уже наступило…

* * *

Постскриптум: на основе записи с моей нашлемной камеры я был оправдан специальной комиссией. Информацию, которую сообщила З, и ее признание в телепатическом воздействии сочли достаточными основаниями для признания меня невиновным. Но даже после этого вердикта я все еще не могу взглянуть в глаза своих товарищей. Ведь свою душу я оставил в тот вечер на залитом кровью бетонном дворике…

Конец протокола.

Осталось 458 дней до События.

Ход времени все ускоряется. Весенняя капель отсчитывает уходящие минуты этого мира, точно капли в клепсидре. Оскал неминуемой судьбы все явственнее проглядывает в ясном апрельском небе. Как приговоренный преступник, бодрствуя в последнюю ночь перед казнью, утомленными блестящими глазами встречает через решетку свой последний серый рассвет и слышит приближающиеся шаги и звяканье ключей…