Вы только не подумайте, что я злобствую, все это я узналапотом от самой сестры, а она врать не любит, говорит все как есть. Тогда же яудивилась немного, что Саша тянет с путевками — то у него на работе завал, томама приболела, но все отговорки приняла на веру.

Саша, конечно, потерял голову, но не до конца. А сестрехотелось полной и окончательной победы. До сих пор не понимаю зачем. Хотя,возможно, тут вмешалась мама Нонна Леонидовна, она-то в отличие от меня сразупоняла, что происходит, и люто возненавидела мою старшую сестру. А та назло ейрешила выйти за Сашу замуж. Возможно, тут сыграло роль то немаловажноеобстоятельство, что больше замуж сестренку никто не звал.

Когда сестра, торжествующе блестя глазами, объявила нам смамой о своем замужестве, я уже о чем-то догадалась, так что не упала в обмороки не бросилась на сестру с кулаками. Мама, оказывается, тоже догадывалась, номолчала, она вообще взяла себе за правило не вмешиваться в отношения своихдочерей — мы, мол, взрослые, сами разберемся. Однако глядела на сеструнеодобрительно, и та начала орать:

— Ну что ты на меня смотришь? У них же ничего не было,ну ровным счетом ничего!

Ага, ничего… Только его руки на моих плечах, я прижимаюсь кнему крепко-крепко, сердца бьются в унисон, и такое чувство, что с этиммужчиной у меня все получится, а самое главное — он никогда не сделает мненичего плохого.

Как выяснилось, сделает. И уже сделал. Но по сравнению стем, что было двадцать лет назад, его поступок не такой ужасный.

Может, вам интересно узнать, как я все это пережила? Легко,потому что как только я утратила чувство доверия к Саше, вернулись все моикомплексы. Я стала шарахаться от мужчин, которые подходили ко мне слишкомблизко. Так что любовь быстро прошла. Обида? Обида тоже быстро прошла, темболее что родственники, явившиеся на свадьбу, все как один говорили, чтомолодые — прекрасная пара, что они удивительно подходят друг другу и что дажеимена у них одинаковые — Александр и Александра.

Действительно, они оба стояли в загсе такие красивые… Еслибы это случилось со мной, фотографии выглядели бы гораздо хуже.

И я сдалась, как сдавалась всегда под напором сестры.

Они продержались меньше года. Сначала снимали квартиру,потом пытались жить вместе с его матерью, а затем Саша уехал на стажировку, ибольше мы о нем ничего не слышали. Документы о разводе принесла НоннаЛеонидовна. Сестры не было дома, со мной она поздоровалась очень сухо. Я тожебыла не слишком приветлива.

Вот такая история, я вспоминаю о ней изредка, когда семейкаслишком уж наглеет…

В целом можно сказать, что нынешний вечер прошел в теплойдружественной обстановке.

На этот раз мне удалось заснуть, как только голова коснуласьподушки.

Однако и во сне не было мне покоя.

После того как бабушка в далеком детстве сводила меня кневропатологу, я не видела никаких снов, а если и видела — какие-то бессвязные,быстро сменяющиеся цветные картины, оставлявшие после себя чувстворастерянности и недоумения. Но на этот раз мне снился четкий, яркий,удивительно реальный сон.

Я шла по какому-то просторному полутемному помещению. Подногами у меня громко хрустела кирпичная крошка и осколки стекла. Кое-где спотолка свисали, словно тропические лианы, скрученные жгуты электрическихпроводов. Впереди, за полуоткрытой дверью, раздавались неясные, но очень тревожныезвуки — какой-то скрежет, скрип, невнятное бормотание.

Я толкнула дверь и вошла в следующую комнату.

Здесь было чуть светлее, и я сразу увидела крупного мужчинус пышной рыжей шевелюрой, одетого в хорошо сшитый костюм. Он стоял спиной комне и что-то делал. Приглядевшись, я поняла, что он большой тяжелой лопатойразгребает груды битого кирпича, цемента и штукатурки.

Я хотела окликнуть его, объяснить, что заблудилась, ипопросить помощи, но не смогла произнести ни слова, мой язык словно прилип кгортани.

Вдруг он сам обернулся и увидел меня. Я застыла на месте,наблюдая за его лицом. Лицо и так было красным, а тут еще больше покраснело.

Незнакомец неприязненно скривился, глухо выругался и в одинпрыжок подскочил ко мне, схватил меня за плечо и прошептал странным, как будтоочень огорченным голосом:

— Я же говорил — незачем вмешиваться в чужие дела!Незачем следить за мной!

Я хотела что-то ответить, возразить ему, объяснить, чтововсе не вмешивалась в его дела, что оказалась здесь совершенно случайно инемедленно уйду, как только он покажет мне дорогу, но язык по-прежнему неслушался меня, да этот мужчина и не ждал моих объяснений.

Он выпустил мое плечо и перехватил меня за горло.

Я попыталась вырваться, отступила назад… и каким-то чудоммне удалось освободиться из его рук. Мужчина шагнул за мной, споткнулся и едваудержал равновесие. Он тут же выпрямился, но потерял долю секунды, и я успелаотскочить в другой конец комнаты.

Но рыжий незнакомец сделал огромный прыжок и снова настигменя. И тут я увидела на грязном полу выпавшую из его рук лопату. Старуютяжелую лопату со сломанным черенком. С той ловкостью, которая бывает только восне, я схватила эту лопату и с размаху ударила по голове своего преследователя.

Он покачнулся, выругался… и вдруг густая рыжая шевелюра,оказавшаяся париком, слетела на пол, и я увидела круглую, лысую, как колено,голову.

И наконец-то узнала его.

Это был наш новый начальник Илья Артурович Меликханов.

По его веснушчатому лицу текла кровь — видимо, я серьезноранила его лопатой. Тем не менее он неотвратимо надвигался на меня, выставиввперед сильные руки с толстыми короткими пальцами.

Меня охватил такой дикий, непереносимый страх, какой бываеттолько во сне, в ночных кошмарах. Я понимала, что, если Меликханов дотянется доменя, схватит за горло своими короткопалыми руками — мне придет конец. Со мнойслучится что-то ужасное, что-то еще более ужасное, чем смерть…

Но у меня в руках была лопата.

Я размахнулась, собрав все свои силы, весь свой страх, всеотчаяние, и опустила лопату на лысую голову Меликханова. Я ударила его раз, иеще раз, и еще… я била его лопатой, но он все надвигался и надвигался на меня…

И вдруг все кончилось.

Мужчина лежал передо мной неподвижный и безопасный,уставившись в потолок широко открытыми блекло-голубыми глазами. Вокруг егоголовы растекалась лужица темной крови.

Я вскрикнула… и проснулась.

На часах была уже половина восьмого, скоро зазвонитбудильник. Сердце бешено колотилось. Мама ровно дышала во сне. Генкапрошествовал в туалет, как всегда топая, нарочно хлопнул дверью. Мама во снетяжело вздохнула.

Я бросила взгляд на часы и замедлила шаги. Было еще бездвадцати десять. Что-то я сегодня слишком быстро добралась до работы. Видимо,сказалась нервозность последних дней.