Когда прозвенел звонок на перемену, я подождала, пока все остальные ученики подойдут к столу Уилла и отдадут свой тест. Эдди положила листок и направилась к моей парте.

— Эй, ты поменяла секцию в столовой?

— Да.

— Отлично. Я займу тебе место, — говорит она и поворачивается, чтобы уйти.

Эдди останавливается у стола Уилла и он поднимает на нее глаза. Моя новая знакомая достала красную баночку из своей сумочки и высыпала на стол горсть мятных конфеток.

— Альтоидс[1], — отвечает она на его недоуменный взгляд. — Это только мое предположение, — шепчет девушка достаточно громко, чтобы я разобрала. — Но я слышала, что альтоидс творят чудеса с похмельем.  — Она подвигает конфетки к нему.

И опять, Эдди просто ушла.

Теперь мы с Уиллом остались одни в кабинете. Мне очень нужно с ним поговорить. У меня столько вопросов, но я знаю, что сейчас все еще неподходящее время. Я беру свой листок и отношу к нему на стол, кладя поверх других.

— Мое настроение настолько очевидно? — спрашивает он, продолжая смотреть на альтоидс.

Я хватаю две конфетки и ухожу из комнаты, так и не ответив.

 Бродя по коридорам в поисках кабинета, где будет мой четвертый предмет, я заметила туалет и быстро забежала внутрь. Я решила повести остатки перемены и весь ланч в кабинке. Чувствую себя виноватой, зная, что Эдди ждет меня, но я не хочу никого сейчас видеть. Вместо этого, я провожу все время за чтением и перечитыванием настенных надписей, стараясь изо всех сил пережить оставшийся день и не заплакать.

Последние два занятия прошли в полной прострации. К счастью, никто из учителей не горел желанием послушать мой краткий рассказ «о себе».  Я ни с кем не разговариваю, и никто не разговаривает со мной. Даже не знаю, задали ли мне домашнее задание. Мой мозг пытается переварить всю сложившуюся ситуацию.

Я иду к своей машине и начинаю рыться в сумке в поисках ключей. Достав, пытаюсь всунуть их в замок, но мои руки так сильно трясутся, что ключи выпадают.

Когда я запрыгиваю в машину, то не трачу времени на раздумья, а сразу завожу ее и еду домой. Единственное, о чем я хочу сейчас думать, это моя кровать.

Заехав на подъездную дорожку, я вынимаю ключ из зажигания. Не хочу пока встречаться с Келом или мамой, потому откидываю назад сидение и закрываю глаза руками, дав волю слезам.  Я снова проигрываю все произошедшее в своей голове. Как я могла провести с ним столько времени и не узнать, что он учитель? Как нечто столь важное, как профессия, не затрагивалось в наших разговорах? Или, еще лучше, как я могла столько болтать и не упомянуть, что все еще учусь в школе? Вся эта ситуация меня дико злит. Я так много рассказала ему о себе. Такое чувство, что этого я и заслуживаю за то, что наконец-то опустила свой барьер.

Я вытерла глаза рукавами, пытаясь скрыть слезы. С каждым разом мне это удается все лучше и лучше. Шесть месяцев назад у меня даже не было повода для слез. Моя жизнь в Техасе была простой. Я жила обыденно, у меня были замечательные друзья, любимая школа и даже любимый дом. Я много плакала после смерти отца, пока не поняла, что мама и Кел не смогут жить дальше, пока этого не сделаю я.

Я усиленно старалась брать активное участие в жизни Кела. Наш отец был его лучшим другом по совместительству, и я подозревала, что утрата Кела больше, чем у всех нас.  Ходила с ним на бейсбол, занятия по каратэ и даже в клуб юных скаутов; всем этим занимался с ним папа. Это дало мне и братцу иллюзию занятости, и горечь потери потихоньку начала ослабевать.

До сегодняшнего дня.

В реальность меня вернул стук в окно. Я не хочу подавать знак, что услышала. Никого не хочу видеть, ни с кем не хочу разговаривать. Я повернулась и увидела, что там кто-то стоит; различимы были только торс и… значок преподавателя.

Я опустила солнцезащитный щиток и убрала тушь под глазами. Обратив внимание на окно с водительской стороны, я нажала на кнопку автоматической разблокировки и сфокусировалась на разбитом садовом гноме, который смотрел на меня в ответ с самодовольной усмешкой.

Уилл садится на пассажирское сидение и закрывает за собой дверь. Отклонившись назад, он вздохнул, но так ничего и не сказал. Не думаю, что кто-то из нас знает, что можно сказать в такой ситуации.

Когда он наконец-то заговорил, я обратила на него свой взгляд. Ноги он задрал на приборную панель, сам замер на сидении, а руки сложил на груди. Взгляд его направлен прямиком на записку, которую он написал мне сегодняшним утром — я забыла убрать ее. Видимо, он все-таки успел добраться ко мне к четырем…

— О чем ты думаешь? — спросил он.

Я выпрямилась и повернулась к нему, подняв ногу на сидение и обняв ее руками.

— Я чертовски запуталась, Уилл. Я не знаю, что мне думать!

Он вздохнул и отвернулся к окну.

— Прости. Это моя вина, — говорит он.

— Это ничья вина, — не соглашаюсь я. — Чтобы это была чья-то вина, должно существовать осознанное решение. Ты не знал, Уилл.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— В том-то и дело, Лэйк. Я долженбыл знать. У меня такая профессия, которая требует держаться правил этикета не только на занятии, они действуют на все аспекты моей жизни. Я не знал, потому что плохо делал свою работу. Когда ты сказала, что тебе восемнадцать, я просто предположил, что ты уже учишься в университете.

            — Мне исполнилось восемнадцать всего две недели назад, — отвечаю я. Не знаю, почему мне захотелось прояснить этот момент. После сказанных слов я поняла, что это звучит так, будто я перекладываю вину на него. Уилл и так уже винит себя; ему только моей злости не хватало. Никто из нас не мог предвидеть эту ситуацию.

— Я практикующий студент, — начинает он свое объяснение. — Вроде как.

— Вроде как?

            — После смерти родителей я с головой погрузился в учебу. У меня было достаточно кредитов, чтобы закончить семестр раньше. Поскольку школа для меня так быстро закончилась, они предложили мне годовой контракт. У меня осталось три месяца практики. После этого, я подписываю контракт до июня следующего года.

Я внимательно слушала все, что он говорил. Но, на самом деле, все, что я слышала, было: « Мы не можем быть вместе…бла-бла-бла… мы не можем быть вместе»

— Лэйк, мне нужна эта работа. Я стремился к этому три года. Мы разорены. Родители оставили после себя кучу долгов и мне нужно оплачивать обучение в колледже. Я не могу сейчас уволиться.

Он думает, я прошу его бросить работу?