Но возле палатки меня встречают Никита и Артем.

— Поговорить надо, Ксюш, — серьезно произносит Никита.

Смотрю то на него, то на Артема — оба серьезны, решительны. И почему меня пугает предстоящий разговор?

Я не спеша выхожу из палатки. Не нравятся мне их серьёзные лица.

— О чём? — сильнее укутываюсь в куртку. Прохладно.

— Не тут, — Никита осматривается по сторонам. — Ушей много. И тема не для всех. Отойдём.

Я киваю. Что там за тема такая? Мне уже становится страшно.

Но я иду за этими двумя. Хотя пугаюсь. Ладно Никита серьёзен, но и Артём — тоже.

И это напрягает. Сильно.

Мы останавливаемся у каких-то брёвен, недалеко от лагеря. В метрах ста, не больше.

Я присаживаюсь на одно из них. Ноги устали — сегодня долго стояла из-за работы.

Поднимаю голову и смотрю на парней, что присаживаются напротив меня. Оба держатся на дистанции.

Да что между ними происходит? Это уже не первый раз, когда я замечаю между ними что-то странное.

— Так о чём вы хотели поговорить? — начинаю первая. Их не дождёшься. А я уже засыпаю.

— Я знаю, что тема фиговая, — морщится Никита, отворачивается. — Но я так подумал. Нам поговорить надо.

— Подумал, — фыркает Артём, явно его высмеивая.

— Ладно, — цедит сквозь зубы. — Мы пришли к этому вместе.

Начало мне снова не нравится. Эти двое даже не глядят друг на друга!

— Хотел поговорить насчёт того пожара, — я сглатываю и нервно сминаю куртку руками. И хоть я ничего не делала — страшно вспоминать тот случай.

Тот пожар изменил всё. Разрушил нашу дружбу. И даже частично жизнь.

— И куртки.

Опускаю взгляд вниз и безразлично киваю. Не говорю, что не делала этого — они сами знают, что я скажу это.

— Где куртка на тот момент была? Ну, до пожара, после.

Этого вопроса я боюсь больше всего.

Потому что у меня её нет. Значит, и подкинула я её тогда.

Да, как бы глупо это не звучало, но я не виновата. Я кинула её в машинку, чтобы постирать с остальными вещами, а потом отдать Никите. И всё. Дальше я её не видела. Подумала, может, её взяла Алина, но…

— Не знаю, — всё же признаюсь. Скрывать смысла нет. — Сейчас её дома у меня нет.

— Алина брала? — спрашивает Артём.

Я пожимаю плечами.

— Скорее всего. Больше некому. Но даже если и так, зачем это ей? Как ей подкинуть удалось в школу её?

Она дома находилась тога, кажется. Засыпали мы точно вместе. Да и пожар ночью, ближе к утру был. И она дома была. Я спрашивала, не брала ли она куртку, но… Она убежала, сказав, что спешит и ей мои скучные вещи вообще не нужны.

— Но это честно не я.

Понимаю, как всё выглядит со стороны.

— Мы верим, — неожиданно отзывается Никита. — Просто пытаемся понять, кто это сделал. Если не ты.

Последняя фраза сказана странно. Но скорее, я просто нагнетаю, что он так в мою сторону обращается. Атмосфера и сама тема нагнетает.

— У меня нет идей, — отвечаю честно.

— Ясно, первый вариант — Алина, — Никита встаёт с места. — Как вариант, но я подумаю ещё. Не бери на свой счёт, Ксюш.

Я молча встаю следом. Смотрю на Артёма, что задумчиво сверлит землю взглядом.

— Если появятся варианты, скажете? Ну, чтобы я хотя бы знала… — мне тоже интересно, что это за человек, подставивший меня.

— Ок.

После этого парни доводят меня до палатки. Я желаю им спокойной ночи — залезаю в своё временное жилище. Укутываюсь пледом. А сама прислушиваюсь к голосам, которые с каждым шагом сильнее отдаляются от палатки.

— Ты наседаешь на неё, — это Артём.

— Не наседаю, — огрызается Никита. — Субботин, хорош, задрал ты меня уже. Сколько мораль читать уже будешь? Скажи спасибо, что я не на тебя думаю. Хотя ты с лёгкостью мог взять мою другую куртку из комплекта.

— Ты офиг…

Дальше я не слышу. Они уходят, а я продолжаю лежать на пол в палатке и обдумывать сказанное Никитой. Артём? Да нет. Он не мог. Тут легче подумать на Алину. У меня же куртка пропала. Тем более Тёма — друг… Нет, не верю.

Тут явно что-то нечисто.

И теперь меня это напрягает. Всё. Завтра напишу Алине и поговорю с ней. Вряд ли она сознается. Но если куртка найдётся, будет хорошо? Не знаю. Откуда та тогда взялась?

Голова пухнет от вопросов. От них же и засыпаю.

Я сижу на вчерашнем бревнышке в свой перерыв. С утра у меня не получилось написать Алине — я проспала. Поэтому пишу сейчас. Не знаю, что хочу от неё. Узнать, брала ли она куртку. А толку?

Но я всё же пишу. Расспрашиваю.

Но от неё приходит только одно сообщение.

Сестра: Я на море. Какое мне дело до твоих вещей? Щас бы я ещё брала их.

И фотография.

Как она лежит на песке, в одном купальнике. Улыбается, загорает.

Я сжимаю телефон в руках. Алина мне уж точно не помощница.

Ничего не отвечаю. Вздыхаю.

Но тут же вздрагиваю, когда тёплые руки опускаются на плечи.

Резко поднимаю голову вверх.

— Артём? — не ожидала его тут увидеть. — У вас же тренировка?

Он смотрит на меня сверху-вниз и улыбается.

— Я своё отбегал. Уже и в речке искупался. Вот шёл обратно — тебя увидел.

— А, понятно, — опускаю голову вниз. Настроение после фотографии Алины полетело вниз. Хотя оно испортилось ещё вчера. После диалога Никиты и Артёма.

Я поняла, что они не ладят. Но почему при мне ведут себя как друзья? Не понимаю.

— А ты чего такая разбитая?

Я закусываю губу.

Спросить или нет? Лезу ведь не в своё дело. Надо бы. Они то ссорятся, то ведут себя нормально.

— Я ваш разговор вчера слышала, — решаюсь. Поднимаю взгляд на Артёма и неловко смотрю ему в глаза. — Да и стала замечать, что вы какие-то не такие. Ну, как раньше. До того случая с пожаром.

— Забей, мелкая, — улыбаясь, проговаривает. Сминает мои плечи, а мне опять не по себе. Скрывают всё. — Мы, бывает, иногда ссоримся.

— Нет! — я подскакиваю с брёвнышка и оборачиваюсь к нему. Скидываю его ладони. — Я же не тупая и всё вижу. Говори! Вы ведь и вчерашний разговор не просто так начали! Вижу, что случилось что-то.

Субботин отворачивается и не знает, говорить ли мне. Но всё же возвращает на меня глаза.