— Сейчас, — коротко рубит он.

— Не могу, — моментально вспыхиваю протестом. Сам опоздал, а теперь командует. В моём доме! — Днём надо было. Как я объясню, где я пропадаю второй вечер? Хоть мне и двадцать три, отец предпочитает знать, где я и с кем. Не хотелось бы врать ему…

— Так скажи правду, — пренебрежительно отмахивается от моего лепета.

— Не могу. — Сжимаю руки в кулаки, напрягаясь всем телом.

Лопатки жжёт его пристальным взглядом. Это ощущается неловко, как будто кожу трогает.

— Почему?

— Стыдно.

— А делать не стыдно?

В его усмешке столько сарказма, что загораются щёки.

— Вот выйду замуж за любимого, тогда покаюсь! — хочу развернуться и уйти наверх. Он же не пойдёт за мной в мою часть дома?

Но Артур уже властно сжимает мою руку выше локтя.

— Не выжмешь ты из Рафанова предложение на этом этапе. Пошли. Я уже потратил на тебя своё время и не собираюсь тормозить на полпути. Проблему с отцом решишь как-нибудь сама.

Психую, но позволяю увести себя на улицу под мелко накрапывающий дождь.

Пока Артур заводит машину, пишу Ольге сообщение, что уехала на открытие художественной выставки за материалом для статьи. Смешно вспоминать, как обижалась недавно, что мачеха мои «писульки» не читает. Вот и пригодилось.

— Врать через посредников проще? — усмехается Вяземский, стрельнув взглядом по экрану моего телефона.

Вопрос риторический, поэтому оставляю реплику без ответа. Мы едем молча. Он рулит и бросает на меня странные взгляды. Не вижу этого, зато чувствую, как те липнут к коже, словно горячий воск. Мне хочется демонстративно стереть с себя каждый, но лишь растираю плечи ладонями.

Артур снимает с себя и протягивает мне свой пиджак.

— Накинь и не снимай. Хочу, чтобы он сегодня был на тебе.

— Я так плохо в этом платье выгляжу? — растерянно поднимаю на него глаза.

Мы стоим на светофоре и полумрак салона необъяснимо сжимает разделяющее нас расстояние. От взгляда Артура внутри меня что-то тревожно подрагивает. Боюсь его как прежде, но сейчас этот страх сладкий, вибрирующий по телу густыми и тягучими басами. Как будто я… пьяная!

— Не задавай глупых вопросов. Просто делай, как я говорю, — бросает он в своей манере грубовато, оттягивая у шеи воротник чёрной рубашки, словно та его душит. — Не порть себе сюрприз.

Сюрпризы, если те исходят от Вяземского, откровенно говоря, настораживают. Но слушаюсь.

Я не привыкла к сильным запахам. Дома всегда пахнет только стерильной чистотой, и теперь от объявшего меня аромата немного кружится голова. Под леденящими лёгкие морозными нотками парфюма тлеет едва уловимое тепло — что-то явно мужское, природное… Запах его кожи?

Боже… Почти не дышу. Что со мной происходит?!

Машина трогается с места и меня вжимает в спинку сиденья… Вжимает голой спиной в пиджак, хранящий жар чужого тела. Я ошарашена.

Прикосновения Рафа мне мало запомнились. У нас всё произошло так стремительно и спонтанно, что казалось будто проживаю эту близость со стороны. По большому счёту запомнились одни переживания — ослепительные, первые. Теперь же от физических ощущений взрывает, а эмоции… Они в нокауте.

— Приехали.

Теряю смысл того, что произносит Артур. Веки тяжелеют и в ушах шумит от его хриплого голоса. Голова немного проясняется, когда он открывает мою дверь. Стоит на холоде в одной рубашке и расслабленно протягивает руку. Ждёт, когда я вынырну из накрывшего меня ступора.

Между нами резко врывается ветер, его безразличие и мой стыд за этот странный момент в салоне чужой машины, рядом с чужим женихом. Стыдно рассказать кому-то! Да и самой лучше не вспоминать.

— И что мы здесь будем делать? — стараюсь говорить непринуждённо, разглядывая практически безлюдный из-за плохой погоды сквер.

— Ничего, — бросает Артур, закрывая машину. — Нам в кафе.

В зале кафе многолюдно и так шумно, что взрывы смеха периодически заглушают игру саксофониста. Но вот мы поднимаемся на второй этаж и словно попадаем в другой мир.

Всё тот же джаз здесь создаёт особую атмосферу, приглушённый свет оттеняет роскошный интерьер густых шоколадных оттенков, пахнет кофейными зёрнами, а мягкие диванчики, расположенные у панорамных окон, так и манят провести здесь потрясающий вечер.

— Класс. Мне нравится, — сразу делюсь с Артуром впечатлениями, втайне надеясь, что он расслабится и, наконец, перестанет портить очарование места своим претенциозным видом.

— Разве Раф тебя сюда не приводил?

— А должен был? — непонимающе смотрю на устроившегося рядом со мной диване Артура.

Опять так близко…

Я на рефлексах пытаюсь отсесть, но он по-хозяйски закидывает мне руку на плечи и рывком притягивает назад.

— Сиди ровно и не мотай головой.

Конечно же, моя первая реакция — осмотреться по сторонам! Однако, в последний момент ограничиваюсь быстрым взглядом на один из немногих занятых столиков в противоположном дальнем углу и меня прошивает адреналовой волной. Потому что оттуда в невероятном шоке на нас смотрит, сидящий в гордом одиночестве, Адриан…

— Что он здесь забыл? — голос не слушается. Мне неприятно, что Раф видит меня с другим и может сделать неправильные выводы. Стыд поднимается удушливой волной, как будто он нас не в кафе заметил, а застал в одной постели, голыми.

Снова веду плечом, пытаясь скинуть с себя чужую руку, но Артур слишком сильный, а мы и без того привлекли к себе много внимания.

— Не дёргайся, сказал же, — шепчет он, прижимаясь губами к моему уху. — Раф всегда здесь ужинает. Мы всего лишь немного испортим ему аппетит.

Мое тело сжимается, стоит представить как наше общение выглядит со стороны. На мне мужской пиджак и мы вошли почти в обнимку… Я не придала тому значения, а Вяземский уже тогда всё просчитал. Его расчётливость временами пугает!

— Мог бы предупредить, — ворчу, не зная, куда девать виноватые глаза.

Не вижу, но чувствую, что Раф тоже внимательно смотрит на меня. Подойдёт или нет?..

Пока просто наблюдает.

Артур переплетает наши пальцы и поднимает над столом, подносит к губам мои костяшки.

— Без обид, но Раф не дурак, а ты на редкость бездарная актриса. Ни раскованность до, ни смущение после не смогла бы сыграть, — усмехается, касаясь дыханием кожи.

— Я сказала ему, что между нами ничего нет! — быстро шепчу, пряча лицо за волосами. — А теперь, получается, соврала?!

— Необязательно, — тянет он задумчиво, — Сегодня нет, а завтра есть… Я умею заморочить голову, и Раф это прекрасно знает.