встреч не останется времени, что есть подлинная трагедия для всех заинтересованных сторон. Я должен сломить всех узников самым омерзительным образом и проследить, чтобы поцелуй смерти коснулся каждого. Таков приказ короля.

Шагнув к столу, Шарториал взяла лежавший возле тарелки нож и стала бездумно с ним забавляться.

Глядя, как она поглаживает нож, Бинфун почувствовал дрожь в промежности.

– Я буду тосковать по вашим визитам, госпожа, – хрипло проговорил он.

– Бинфун, вы так добры ко мне. Я тронута.

– Сожалею о том, что ждет того, кто вас так восхищает, – продолжал палач. – Я приберегу этого человека напоследок и необычайно быстро лишу его жизни. Я сделаю это ради вас, госпожа, и даже приказ короля меня не поколеблет.

– Весьма любезно с вашей стороны, – сказала она, разворачиваясь кругом и вонзая нож ему в грудь.

Бинфун отшатнулся, тщетно пытаясь схватиться за торчащую из груди роговую рукоятку, после чего с грохотом рухнул в кресло. Он уставился на Шарториал, раскрыв рот, а затем нахмурился.

– Не туда попали, госпожа, – выдохнул палач. – Так что… не сразу. Под… кхррр… под сердце… было бы лучше…

Она взглянула на него:

– Быстрее? Вряд ли. Будь проклята повариха с ее мелочной мстительностью! Какой смысл в яде, если ты ничего не жрешь, чтоб тебя?

– Я… кхррр… съел… чуть-чуть.

– Ты утопаешь в собственной крови.

Бинфун кивнул:

– По-своему… изящно. Кхррр, кхррр! Крикнуть и поднять тревогу я не могу. Кхррр, кхррр, кхррр! Стражники ничего не услышат, к тому же они… кхррр… никогда сюда не спускаются. Кхррр, кхррр, кхррр, кхррр! Умно, госпожа. Но, увы, недостаточно больно.

– Мне это доставляет мало удовольствия.

– Ах… очень жаль.

Палач захрипел, вздрогнул и обмяк в кресле, опустив голову на грудь. Несколько мгновений изо рта у него шла кровавая пена, а затем ее поток прекратился.

Шарториал подошла ближе и наступила острым каблуком на его левую ногу.

– Ай…

– Проклятье, да сдохни ты уже!

– С-скажите поварихе…

– Что? Что ей сказать?

– Передайте ей… кхррр! В следующий раз… пусть не пережаривает мясо.

– Ничего не могу поделать с тем, что меня находит привлекательным абсолютно каждая женщина, – вещал Апто Канавалиан. – Есть во мне что-то бесовское: так, по крайней мере, мне говорили. Если честно, дамы просто кидаются мне на шею, так что приходится от них отбиваться. Я лично считаю, все дело в том, что я критик, своего рода арбитр хорошего вкуса. Подобный талант требует немалого интеллекта, что, полагаю, становится вполне очевидным даже после самой короткой беседы…

– Боги милостивые, – простонал Борз Нервен, слабо корчась на дыбе, – убейте его, кто-нибудь! Пожалуйста!

– Я просто объясняю, почему меня приглашают на все вечеринки и празднества и почему на меня моментально клюют все симпатичные женщины. Знаете, если хорошенько подумать, оно того почти стоит.

– Крошка уложит его на дыбу, – сказал Крошка Певун. – И растянет, пока не повиснут его потроха.

– У меня есть еще кое-что в загашнике, и я собираюсь дать самую крупную взятку, – заявил Апто, улыбаясь Крошке. – Когда в следующий раз придет королевский палач, я предложу ему свою виллу. В награду за то, чтобы он позволил мне ускользнуть. Что касается остальных, то вы все равно покойники, а посему вряд ли кто-то что-то узнает, а я в ту же ночь сбегу из Фаррога. Я слышал, будто бы на побережье, в Прилапе, ищут судей для какого-то фестиваля.

– У Крошки есть взятка получше, – сказал Певун, блеснув во мраке маленькими глазками. – Крошка пообещает не отрывать палачу голову. Куда лучше виллы, верно, Мошка?

– Однозначно лучше.

– Блоха?

– Неоторванная голова всяко лучше виллы, – изрек Блоха.

– Ты в заколдованных кандалах, Крошка, – заметил Апто. – И никакое оборотничество тебе не поможет. Твой заклятый враг-некромант все предусмотрел.

– Палачу придется освободить Крошку, чтобы уложить его на дыбу.

– На этот раз я его предупрежу. К тому же на тебя сперва наденут ошейник, а он тоже заколдованный.

– Крошка перегрызет палачу глотку, когда он подойдет ближе.

– Ну да, – бросил Апто. – А потом ты будешь угрожать оторвать ему голову?

– Точно. Крошка все обдумал.

Апто взглянул на Мошку и Блоху:

– И вы еще позволяете этому безмозглому болвану вами командовать? Неудивительно, что вы в кандалах и скоро умрете. Ваша сестра правильно поступила, сбежав с тем наемным убийцей и послав вас подальше.

Крошка напрягся в кандалах, яростно глядя на Апто:

– О ней мы не говорим!

– Зато я говорю! Слушай! Услада Певунья – самая умная из всех Певунов! Достаточно умная, чтобы сбросить мертвый груз в виде своих братцев! Услада, Услада, Услада! Она спала со мной, знаешь? Набросилась на меня прямо тут, в Фарроге, прежде чем сбежать с Бликом. Настоящая дикая кошка! Мне потребовался целитель после того, что ваша сестричка со мной сотворила!

– Врешь! – взревел Крошка Певун. – Врешь, врешь и еще раз врешь!

Мошка плакал. Блоха яростно сверкал глазами в наступившей смертельной тишине. Апто Канавалиана внезапно пробрала дрожь, и он решил, что сказал уже достаточно. Может, даже слишком много. Он слабо махнул рукой, превозмогая тяжесть кандалов:

– Я пошутил. Соврал. Просто хотел вас поддразнить. Услада вовсе на меня не набрасывалась, и, насколько мне известно, ее похитил наемный убийца…

– Конечно, кто же еще! – прорычал Крошка.

– К тому же, – добавил Апто, – я подумал, что этой клятой виллы должно вполне хватить, чтобы вытащить отсюда нас всех.

При этих его словах Тульгорд выпрямился в оковах.

– Не стоит над нами издеваться, критик, – глухо проворчал он.

– Я вовсе не издеваюсь, – заверил его Апто. – В конечном счете все мы пережили путешествие сюда. Мы даже пережили предательство убийцы. Нравится это вам или нет, но случившееся сплотило нас, как это всегда бывает с уцелевшими. Пережитое неразрывно связало нас между собой, и на случай, если вы забыли, – путешествие стало для нас одним долгим кошмаром.

– Не так уж было и плохо, – буркнул Крошка.

– Ну, для тех, кому грозило быть съеденным…

Борз Нервен поднял голову:

– Но ведь ты не входил в их число, Апто, продажный критик и низкий предатель? Нет! Это были мы, творцы! Наделенные талантом! Но не ты! Ты сумел выкрутиться, как и подобает обманщику!

– Возможно, – кивнул Апто, – но зато нам приходилось страдать, слушая твое пение, Борз. Поверь, даже королевский палач не смог бы причинить подобных мук.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Крошка и яростно уставился на братьев, которые послушно последовали его примеру:

– Ха!

– Ха-ха!

В коридоре за запертой дверью внезапно блеснул свет фонаря.

Апто выпрямился.

– Ладно, друзья, – прошептал он. – Похоже, палач сегодня явился раньше обычного, но это не важно. Настал решающий момент. Пожелайте же мне поцелуя Госпожи Удачи ради