Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XXIII
На М8 началась последовательная сдача отдельных помещений под монтаж оборудования, и это радовало, но работы было ещё непочатый край; уже мною было упомянуто, что до начала возведения корпуса на стройплощадке не были выполнены, как это должно быть по строительной науке, инженерные наружные коммуникации: водопроводы холодной и горячей воды, а также пожарный водопровод, канализация, прокладка электрокабеля и др.; и теперь на финише, всё это надо было быстро делать и заводить трубы в здание через стены подвала; поскольку до моего прихода на объект обратная засыпка стен подвала была выполнена, я считал, что все проектные отверстия для ввода коммуникаций выполнены во время возведения стен подвала; но когда работники «Сантехмонтажа» подвели коммуникации к местам их ввода в подвал, оказалось, что отверстий в стенах нет, их надо проделывать, ужас! В толстых стенах бетон за два года приобрёл большую прочность, и пришлось пробивать отверстия при помощи отбойных молотков; этот строительный брак двухлетней давности исправляли в темпе при трёхсменной работе в зимних условиях; возникла масса проблем: в каждую смену надо было оставлять двух-трёх рабочих с отбойными молотками, которые трудились поочерёдно, греясь у костра; наряд на работу составлялся таким образом, чтобы он максимально стимулировал рабочих, молотки часто глохли на морозе, трое мотористов на компрессоре работали посменно, агрегату тоже был нужен краткий отдых; электрики обязаны были следить за освещением (прожектор) и пр., и пр.; с большим трудом за неделю адскую работу выполнили; да, не сладко приходилось нам отдуваться за грехи прорабов Иванова и Слесарчука.
В декабре, когда уже приблизился финиш, вдруг выяснилось, что не сделана эстакада для газопроводов от действующих цехов завода к М8; как эта большая работа была пропущена, я не знаю; срочно стройбазе треста был заказан сборный железобетон, а нам надо было выполнить фундаменты под колонны; самым трудным оказалось выкопать быстро котлованы в мёрзлом глинистом грунте и мы с Петровичем стали думать; увидели на территории завода разбросанные бесхозные трубы диаметром 800 мм, с немного деформированными концами и кое-где помятые; возникла идея разогревать грунт огнём, но не огнём от костров; не спрашивая ни у кого разрешения, наши рабочие разрезали трубы вдоль на две половины и затем нарезали куски длиной, равной длины стороны котлована, приварили сверху петли, чтобы укладывать трубы краном, положили по четыре полутрубы рёбрами книзу на грунт и подвели к ним форсунки от бака с соляркой, расположенного вверху на подставке; солярка самотёком подавалась к форсункам, а воздух шёл от малого компрессора, который обычно используют отделочники; огонь проходил под полутрубами и разогревал грунт; была организована круглосуточная работа: после восьми часов прогрева грунта, трубы снимали, бульдозер срезал оттаявший слой, трубы снова укладывали, и циклы повторялись, пока не была достигнута проектная глубина. Кто-то может сказать, подумаешь, такая маленькая незначительная придумка и ничего сложного, но это пока сам не сделал подобного, да ещё при остром дефиците времени, на декабрьском морозе и общей нервозной обстановке; мы с Петровичем были более, чем удовлетворены, как говорится: «Мы сделали это!»; стаканные фундаменты забетонировали с применением электропрогрева бетона, стройбаза изготовила ж/б колонны, а к 20 декабря «Стальконструкция» при активном участии её начальника Симакова, к которому я ещё со времени Берёзовки относился с большой симпатией, завершила монтаж эстакады. Интересно, что когда в 1970-х годах я работал в НИИ и просматривал строительные патенты, то увидел запатентованный одним американцем способ отогрева мёрзлого грунта, который мы на М8 применили на 12 лет раньше; правда, американец собрал из разрезанных труб более рациональную замкнутую систему, но нам для этого понадобилось бы время, которого не было; мы продумывали даже для большей эффективности накрыть этот небольшой участок прогрева металлической крышкой, и это было бы продуктивнее, чем у американца, но отказались изготавливать крышку, опять же, из-за нехватки времени; к слову сказать, я уверен, что например норильские строители делали открытия и поважнее, не задумываясь ни о каких патентах, да многие даже не знали этого названия и возможностей, что тут скажешь – закрытая от всего мира была наша страна.
Оставалось немного времени до срока сдачи цеха, как однажды пришёл главный инженер завода Грайвер Борис Михайлович, и стал просить строителей смонтировать на стене цеха под карнизом целый ряд дополнительных (их не было в проекте) газопроводов из винипласта для подачи технологический газов из цехов завода, мотивируя тем, что за время строительства наука не стояла на месте и газы им нужны для улучшения технологии; предстояла большая работа и Абовский категорически отказался делать, при мне разругавшись с заводским начальством; но компромисс всё же нашли: договорились, что монтажники начнут делать, но эта работа никак не повлияет на сдачу объекта по акту без этих трубопроводов; их успешно окончили монтажом в январе, заводчане были довольны.
XXIV
Заканчивался 1961 год. В самом конце декабря механомонтажники передавали заводу под наладку смонтированное оборудование, которое цеховые работники начинали опробовать; всё шло очень быстро и слаженно, руководство цеха, сменные мастера и другие инженеры уже работали на своих местах; с начальником цеха Николаем Ивановичем у меня сложились очень хорошие взаимоотношения; этот коренастый чёрноволосый симпатичный наполовину бурят был умным, доброжелательным, с хорошим юмором человек, и он, как никто из заводчан, понимал какую огромную и важную работу проделали строители, построившие в короткий срок прекрасный цех для уникального производства – всегда это подчёркивал в разговоре с нами; как-то он признался мне: на заводе никто не верил, что вводить цех в эксплуатацию придётся в 1961 году. Однажды, хорошо помню, что это произошло в 101-ом помещении, при опробовании рванули насосы, перекачивающие хлор; людей тут же увезла скорая в больницу, хлор отключили, а на другой день, когда я шёл по цеху, Н.И. предложил мне осмотреть помещение, где была авария, но на это я ему ответил, что в школе и в институте у меня по неорганической химии была пятёрка,
