Сквозь пролом в стене двое мужчин выносили завернутый в ткань треугольный объект, а третий наблюдал за их работой. С его пальцев текла зеленая энергия: он держал магический портал открытым. Последним шел Керован.

Этот сверток. На секунду у Кирина замерло сердце: он понял, что это арфа. Его арфа.

Они решили украсть Валатэю.

– Эй! – крикнул он и побежал. Двое людей с арфой в руках в одно мгновение исчезли.

– Ожидай, – сказал Керован Хранителю врат. Жрец Деворса задержался, и юноша подбежал к ним.

– Сукин ты сын! Это не твоя вещь! – завопил юноша, совсем забыв о скрытности.

Керован схватил и повернул запястье руки, в которой Кирин держал меч. Кирин пролетел над головой Керована и упал на каменную плитку. Керован уперся в грудь юноши коленом и склонился над ним.

– Вам ее вернут, ваше величество[134]. Клянусь вам в этом.

– Ты спятил, – сказал Кирин, пытаясь сделать вдох.

– К сожалению, нет.

Давление на грудь Кирина ослабло, и Керован забежал в портал. Секунду спустя за ним последовал маг.

Кирин вскочил и помчался за ними, но врата исчезли. Он повернулся, услышав, что кто-то бежит в его сторону.

– Стража, стража! Произошло ограбление!..

Солдаты остановились и как-то странно посмотрели на него. Их предводитель поклонился.

– Лорд, вас ожидают. Дело срочное, оно касается вашей матери.

Кирин пришел в замешательство. О ком говорит этот человек? Об Оле? Вдруг он понял, что тот наверняка имеет в виду его мачеху Алшену де Мон.

– Веди меня, – сказал он.

* * *

Ее отравили. Все сразу пришли к этому выводу, поскольку жена лорда-наследника выпила неизвестно откуда взявшееся вино, а затем забилась в конвульсиях. Вскоре к ней слетела быстрокрылая смерть. Из-за яда ее кожа покраснела, а на лице появилась ухмылка. Ее тело забрали лекари, но объявили, что ничего не могут сделать.

Все предположили, что ни Терин, ни Дарзин не станут просить Черные Врата вернуть ее. Галену разрешили взглянуть на Алшену, после чего приказали отправляться в свои комнаты – потому что членам королевского дома не пристало плакать у всех на виду. Дарзин не выглядел радостным, но Кирину показалось, что у него слишком двусмысленное выражение лица для человека, у которого только что убили жену. То, что Дарзин не любил ее, не имело значения: убийство Алшены должно было стать ударом по его самолюбию.

Лицо Тишар было похоже на железную маску.

Когда Кирин разыскал Галена, тот все еще утирал слезы. Не говоря ни слова, Кирин подошел к младшему брату и обнял его. Гален разрыдался у него на плече.

– Я ненавижу, ненавижу, ненавижу этот дом, – повторял Гален. – Он убил ее. Он убил мою мать!

– Ты не знаешь…

– А кто еще мог это сделать? Она не играла важной роли. Теперь здесь есть ты, и у нее не было никаких шансов стать матерью лорда-наследника, не говоря уже о Верховном лорде. – Гален засопел и вытер нос рукавом. – Кто еще, если не Дарзин? Кто, если не мой отец? Я знаю, что он бил ее, что он ее ненавидел. Он считал, что именно она сделала меня слабаком.

– Ты не слабак, – возразил Кирин.

– Нет, слабак. – По лицу Галена все еще текли слезы. – Я слабак, и я всегда ошибаюсь и всегда сожалею об этом. Я не люблю то, что нравится моему отцу – и я не могу это изменить, как ни пытаюсь.

– Ты потрясающий фехтовальщик, – сказал Кирин, пытаясь хоть как-то его утешить.

– Для него, похоже, нет, – Гален покачал головой. – Я всегда слишком плох, слишком слаб, слишком мягкосердечен. Он избил бы меня сейчас, за то, что я плакал над трупом своей матери.

– Гален, тебе всего четырнадцать. Что бы ни говорил Дарзин, вряд ли в четырнадцать лет он был лучше тебя. – Кирин стиснул руку брата.

Гален сидел неподвижно, и его голубые глаза ярко сверкали от слез. Он посмотрел на Кирина.

– Мне не нравятся девушки, – признался он.

Кирин прикусил губу.

– Я знаю.

– Правда? – недоуменно спросил Гален.

– Наверняка все это знают, – признал Кирин. – Это несложно понять, ведь ты не смотришь на красивых девочек, даже если они почти голые. Тетя Тишар и… – Он умолк, поскольку не хотел произносить имя Алшены. Но если они приложили столько усилий, чтобы выяснить его сексуальные пристрастия, то наверняка изучили и Галена. – Это ничего не значит. В «Разорванной вуали» работали мужчины, и у них всегда было полно клиентов. Некоторые мужчины любят… мужчин.

– Это слабость, – буркнул Гален.

– Ни хрена. Это просто повод для того, чтобы почесать языками, а так на это всем плевать.

– Неправда, – Гален вытер глаза. – И ты это знаешь.

– Ну да, ты прав, – вздохнул Кирин. – Но так не должно быть.

Повисла неловкая пауза.

– А ты когда-нибудь… – начал Гален, но умолк. Он покраснел и отвернулся.

– Да, – тихо ответил Кирин.

Гален посмотрел на него.

– Что? Правда?

– Мне не понравилось, – признался Кирин. – И я просто… – Он пожал плечами. – Наверное, мне просто нравятся девушки.

– Ой… – Гален откашлялся. – Ну, то есть да, конечно. Логично.

Над ними снова повисла удушающая тишина.

– Я собираюсь сбежать, – вдруг сказал Кирин. – Могу взять тебя с собой. Там, куда я еду, на эти дела всем плевать.

Идея казалась довольно правдоподобной. Если там никто не знает, кто они, всем будет плевать, женятся они или нет, заведут семью или нет.

– Сбежать? У тебя ничего не получится…

– Да, сбежать. И нет, у меня все получится. Я знаю способ. – Кирин сжал руку Галена. – Поедешь со мной?

Гален посмотрел ему в глаза и кивнул.

От Рубинового квартала я добрался до «Бойни». По дороге я применил невидимость, но на всякий случай еще и натянул на голову капюшон. Войдя в таверну, я прежде всего обратил внимание, что в ней так же людно, как и раньше. Затем у стойки бара я заметил Тераэта: он болтал с Тауной Миллигрест. Док сказал, что в крайнем случае мы можем связаться с Сандом через Тауну. Мы все согласились с тем, что сейчас именно такой случай.

Я знал, что Тераэт питает слабость к женщинам из Хорвеша, но сейчас невольно подумал о том, знает ли Тераэт, что сейчас флиртует со своей сводной сестрой?