Скоро их время истекло, и Каллума увели. Он улыбнулся напоследок и попросил передать привет Громиле и остальным. Просил не думать о нём плохо. Ёширо отвёз Алессандро в аэропорт, и тот улетел обратно первым же рейсом. Спустя неделю был суд — Каллума признали психически вменяемым и осудили на двадцать лет тюрьмы.

Частный самолёт с эмблемой «Голд Корпорейшн» приземлился в аэропорту Тамале. Для Элизабет это был первый визит в Гану. Ступая на трап, она думала полюбоваться пейзажами саванны — но серые тучи, моросящий дождь и пыль, забившая её ноздри, испортили впечатление.

Элизабет спустилась по трапу и села на заднее сиденье бронированного чёрного «хаммера». Телохранитель закрыл за ней тяжёлую дверь, и Элизабет, устраиваясь в неудобном кожаном кресле, вспомнила, что не завтракала. Время не располагало к приёму пищи, и Элизабет подавила в себе лёгкий голод. Комок пустоты, выросший в животе, моментально рассосался. Элизабет удовлетворённо сглотнула слюну, буквально ощущая, как тело восполняет недостаток энергии из собственных запасов.

«Как интересно, — подумала она. — Разум — это не решётка, это не ограничения… Это ключи от темницы, ключи к свободе… Я смотрю за окно, на дождь, и меня охватывает меланхолия, чисто человеческое чувство, но я могу пожелать, и мой мозг выделит эндорфины, они сделают меня счастливой и осветят для меня этот пейзаж… Я обладаю полной властью над чувствами. И только такая власть позволяет действительно повиноваться своим желаниям, осознавать их. Как я могла жить без этого?»

Её ассистентка, севшая напротив, достала из-под сиденья бутылку воды и выпила половину. Вода была чистая, в прозрачной бутылке.

— Если жарко, попроси включить климат-контроль, — сказала Элизабет.

Та пожала плечами и нажала кнопку связи с водителем.

— Сделайте похолоднее, — попросила она, — очень душно.

— Да, сейчас, — откликнулся водитель.

— Когда мы поедем? — спросила Элизабет. — У нас мало времени.

— Ждём разрешения от группы сопровождения, — объяснил водитель. — Ориентировочно через несколько минут.

Элизабет отключила связь с кабиной и глубоко вздохнула. В стране шла гражданская война: Африканский патриотический фронт действовал не только в отдалённых регионах, его террористы убивали за «великую и единую Африку» на улицах городов, взрывали бомбы на площадях и устраивали засады на автомагистралях. Иногда они доставали из неизвестных укрытий тяжёлую технику и обстреливали иностранные военные базы, правительственные кварталы, города и деревни, пока не подходила армия. АПФ воевал против всех государств Западной Африки одновременно, не признавал «начерченных колониалистами» границ, и одной из главных задач ООН являлась возможность обеспечить эффективную координацию вооружённых сил стран региона для согласованных действий против АПФ.

В случае провала Комитету пришлось бы санкционировать полномасштабную военную операцию и раздуть военный бюджет ООН ещё раза в полтора, против чего наверняка будет выступать Генассамблея и Экономический совет, озабоченный вопросом набивания резервных фондов деньгами в вечном страхе перед новым кризисом. Новый генсек, если повезёт и это будет Иоанн, может, и убедит их, но нанятые Элизабет эксперты уверяли, что в любом случае война будет долгой и трудной, Комитет ещё не скоро установит здесь порядок. Именно поэтому, как ни парадоксально, интересы «Голд Корпорейшн» нашли здесь надёжное укрытие от всевидящего ока Комитета по контролю.

— Вы уже решили, — спросила ассистентка, — насчёт Мюнхена?

— Да, — кивнула Элизабет. — Летим туда сразу, как закончим здесь.

— Я приказала держать самолёт готовым. С нами только один экипаж, они могут пока передохнуть?

— Мы долго не задержимся.

— В Мюнхене всё начинается завтра.

— Будем там к ужину. — Элизабет размяла затёкшие мышцы шеи и посмотрела сквозь затемнённое толстое стекло, по которому ручейками стекали дождевые капли, на застывший самолёт с остывающими двигателями. По трапу спускались стюарды и техники; несколько специалистов, прилетевших вместе с Элизабет, садились в «хаммеры» сопровождения. Скоро она поднимется обратно на борт и сменит это неудобное сиденье на массажное кресло в самолёте. Эти серые равнины с нависающим дождевым небом, тёмными гроздьями кустов и лесов останутся далеко под крылом. — Напомни мне перекрасить волосы.

— В рыжий цвет? — уточнила ассистентка. — Такой же, как обычно?

— Нет, — сказала Элизабет. — Попробуем что-нибудь помягче, ближе к медовому.

Через минуту кортеж тронулся — дорога была плохой, но благодаря хорошей амортизации Элизабет узнала об этом, только взглянув в окно. Они двигались быстро — однообразный скучный пейзаж сменился парой деревень с ветхими одно- и двухэтажными домиками, вокруг которых стояли пластиковые стулья, а водопровод тянулся по надземным ржавым трубопроводам. Воды, видимо, не хватало, так как местные жители выставляли цистерны и вёдра под открытое небо, набирая в них дождевую воду.

«Я жила так, — думала Элизабет. — Точно так же, как они. Но мне не было даже двенадцати лет, я не вставала каждое утро, думая, что не может быть другой жизни, я просто жила, потому что у меня не было выбора. Как только я осознала, что нужно изменить свою жизнь, я её изменила… Когда-нибудь придёт время, и я всем вам помогу. Я не остановлю сейчас машину и не дам вам денег, не буду с вами разговаривать, не буду смотреть в ваши удивлённые непонимающие лица, как сделал бы Нам Туен. Я дам вам нечто большее. Когда-нибудь, когда ваши дети станут другими и надежда появится в ваших сердцах… Я дам вам надежду. Потому что надежда — единственное, что когда-нибудь спасёт вас, или ваших детей, или ваших внуков. Я такая же, как вы, и разделяющая нас броня машины — причуда времени и желания, не больше. Мир меняется быстрее, чем вы можете себе представить…»

Кортеж Элизабет двигался к городу, домов за окном становилось всё больше. Улицы пустовали, лишь изредка встречались полицейские и военные машины. Элизабет предположила, что начальник её охраны установил маршрут по самым пустынным кварталам. Она просила не оцеплять дорогу и не привлекать местную полицию, пользуясь только услугами «Хай Яо», частной военной компании, нанятой от лица «Голд Корпорейшн».

Лучший способ обеспечить безопасность — сохранить визит в тайне. Тем более что он продлится не более шести часов. Посетить «новую школу» № 4 имени Януша Корчака, провести совещание с шефом африканского бюро «Голд Корпорейшн», заехать на базу «Хай Яо» — и обратно в аэропорт, лететь в Мюнхен, улыбаться руководству «Облика» и целовать любовника, писателя и политика, претендента на самый важный пост в мире — Иоанна Касидроу.

Коммуникатор подал голос — электронный секретарь сообщил Элизабет, что Стивен Голд на прямой линии.

— Отклонить, — скомандовала она. — Сообщение для мистера Голда: «я в Гане, связь плохая. Перезвоню из самолёта». Отправить.