— Почему он не заскочил поздороваться?

— Я не был уверен, что ты дома, — ответил Томми, — а мне с ним разговаривать не о чем.

— Тебе не нравится Эдди?

— Он ничего. По крайней мере лучше большинства этих придурков, которые здесь ошиваются. Он хотя бы не пытается меня снять.

— Ты купил кроссовки?

— Угу. Отдал три пятьдесят… нормально?

— Конечно, если они подходят. Черные или синие?

— Черные, — Томми выставил ногу. — Того же размера, что и две предыдущие пары. Кажется, я уже не расту.

— Ну и прекрасно. Для вольтижера твоего роста вполне достаточно. Слушай, Томми, парни действительно тебя беспокоят?

— Да нет, я в состоянии с ними справиться.

— Я предупреждал, что тебя ожидает, если со мной свяжешься.

Томми повернулся.

— Я могу о себе позаботиться. Во всяком случае, они понимают, что если я говорю:

«Нет, спасибо», то именно это я и имею в виду. Просто я им не очень нравлюсь, а они не особо нравятся мне. По-моему, ты очень правильно сделал, что прекратил шататься по городу в компании этих… этих…

— Почему ты так боишься этого слова, Томми?

— Ладно, ладно, геев, — выпалил Томми, — раз уж ты так горишь желанием это услышать. Если тебе так нравится слушать, как я это произношу.

— Я просто не хочу, чтобы ты сам себя дурачил. Раз уж ты не против быть… — он намеренно подчеркнул слово: — геем, то я не хочу, чтобы ты боялся произносить это слово. Или признавать свою суть.

Томми упер руки в бока.

— Хорошо, хорошо, черт с тобой, я гей. Но больше ничего общего я с этими дураками не имею. Как и ты.

— Я похож на них больше, чем ты думаешь, Томми.

— Ладно, значит, буду говорить за себя, — сказал он и честно прибавил: — Так уж случилось, что мы все геи. Но лично я не пытаюсь делать на этом карьеру.

— Какой-то ты нетерпимый, а, малыш?

— Ну да, да, живя в доме со стеклянными стенами, не следует бросать камни в дом соседа, знаю. Да, я гей, но это моя личная жизнь, и я не выпячиваю свою ориентацию, где только можно.

Марио спустил ноги на пол и сел.

— Может, они не могут по-другому.

— Могли бы попробовать, — заявил Томми со всей категоричностью очень юного человека. — И меня уже тошнит смотреть, как они увиваются вокруг каждого нового мальчишки.

Марио со смехом обнял его за плечи.

— А уж в этом ты сам виноват, малыш. Нечего быть таким привлекательным. Эти сексуальные веснушки…

— Отвали, — хихикнул Томми. — Лучше расскажи, как прошло с Лионелем.

Улыбка исчезла с лица Марио, и Томми быстро спросил:

— Все плохо, да?

Марио сел на край кровати.

— Я откладывал этот разговор. Иди-ка посиди со мной, Везунчик.

С минуту он молчал, потом заговорил:

— Тут такая штука. Лионель сделал мне предложение… очень хорошее. Но нас обоих он не возьмет.

— Боже, опять?

Он, разумеется, ожидал, что Марио повторит то же, что в прошлом году — что они команда, семья, Летающие Сантелли, и никак иначе.

Однако парень снова надолго умолк.

— Слушай, Том, я, конечно, мог бы подсластить пилюлю, сказать, что Старр просто не пускает в воздух несовершеннолетних. Но дело не только в этом.

— Ну и черт с ним! Старр не единственное шоу в стране!

Марио сделал глубокий вдох, потом протяжно выдохнул и продолжил:

— С таким же успехом мог бы быть единственным. Том, я выяснил, почему

Соренсон выкинул нас через неделю, почему нас не пустили даже поговорить с Клинтом Редманом и почему Браден сказал, будто у них нет мест, а сам тут же подписал контракт с Руссо. Малыш…

Он снова запнулся, не зная как это сказать, понимая, что сам за все в ответе, погребенный под неимоверным грузом вины.

— Ты знаешь, что мы в черном списке?

— В черном списке? За что?

— Подумай головой. Коу Вэйленд всем растрепал.

— Вот черт… — прошептал Томми. — Черт возьми.

— Вот именно. И… слушай, Том, — Марио взял его за руку и крепко сжал. — Самое худшее, что так будет до тех пор, пока мы держимся вместе. Лионель сказал начистоту. Заверял, что постарается выгородить меня. А до тебя — из-за возраста — никому нет дела. Я хотел его послать. Но, если дела действительно так обстоят, нам конец. Именно как команде. Можно было бы выехать на семейном номере, но семейного номера больше нет. Лионель предлагает подставиться под удар — ради меня. Мне придется пойти на вторых ролях… Фортунати и Сантелли… может, даже Летающие Фортунати… на год-два, если Старру еще будет дело до черного списка. Мы не можем ничего поделать, малыш. Никак. Вместе не получится.

Томми зажмурился. Он выглядел сейчас гораздо младше, уязвимее, и Марио показалось, что перед ним снова тот ребенок, которого он когда-то встретил.

Выдернув руку из ладони Марио, Томми встал и отошел к окну, где уставился вниз, на ветхие дома. Марио приблизился к нему, но Томми оттолкнул его руку.

— А как же твои красивые обещания? Насчет того, что мы будем вместе, что бы ни случилось?

— Тогда я не знал о черном списке, Везунчик.

— Если хочешь избавиться от меня, так и скажи! Зачем изобретать уловки? Слабо просто признаться, что нашел себе другого?

— Побойся Бога, — опешил Марио. — Ты же не думаешь, что Лионель…

Томми сглотнул.

— Конечно, так легче. Ни забот тебе, ни хлопот. Партнер, за которого не надо