Крыма выделено 2 отряда по 200 человек, при 14 пулеметах. Все операции проводились под руководством чрезвычайной тройки, в состав которой входили представители от Крымской областной ЧК, обкома РКП(б) и командования войск Крыма. Отряды располагались в Алуште и Ялте. Руководство отрядами прикрытия осуществлял командующий войсками И. Якир. Подотдел КОЧК по борьбе с бандитизмом занимался главным образом ведением разведки и агентурной работой, которая осуществлялась районными уполномоченными, с одной стороны, и непосредственно из Симферополя – с другой. Борьба с бандитизмом в Крыму шла с переменным успехом. Несмотря на наличие значительных сил, чекисты иногда уступали бандитам в открытом бою. Так, в начале февраля 1922 г. 50 красноармейцев отдельной Крымской бригады ВЧК при 6 пулеметах разбежались от 5 бандитов с 1 пулеметом, при этом погиб заведующий земельным отделом, сотрудник КЧК Папондопуло. Но в результате усилий чекистов удалось разложить банды Мамуладзе и Мустафы Курбы, где мусульмане стали переходить на сторону советской власти, что предопределило судьбу всего движения. Особенно сильно повлияли на бандитов переговоры Мамуладзе о сдаче и подписании 3 июля 1921 г. в г. Алупке договора с полномочной комиссией по делам Крыма при ВЦИК и СНК.

Никаких переговоров с повстанцами и бандитами органы власти не вели на Северном Кавказе и на Дону. Командарм 1-й Конной армии С.М. Буденный, давая интервью корреспонденту газеты «Советской Юг» 18 октября 1921 г., говорил: «Необходимо уничтожить почву, на которую опираются бандиты, и порвать связь банд с сочувствующим им населением. Для этого необходимо изъять мужской пол от 18 до 50 лет, причастных к бандитизму семейств, семьи главарей выселить и имущество конфисковать…»

Для проведения в жизнь этих мер во всех зараженных бандитизмом станицах вводятся комендатуры, водворяющие революционный порядок и проводящие в кратчайший срок выполнения продналога, в станицах и близлежащих хуторах действуют экспедиционные отряды и чрезвычайные политические комиссии в составе представителя ВЧК, реввоентрибунала, войскового начальника и представителя парткома. Указанные методы борьбы проводятся и в Терской губернии. «Для примера приведу Бургустанскую станицу. В этой станице мы взяли заложников, причастных к бандитизму, в количестве семи человек и расстреляли их. После расстрела заложников население немедленно взяло на себя обязательство возвратить бандитов из Бугустанского леса, которые в течение 24 часов явились с повинной.

Полагаю, что только такими методами борьбы… мы сможем покончить в кратчайший срок с бандитизмом на Северном Кавказе»[895].

К крайним мерам чекисты прибегали, исходя и из «политической целесообразности». Но сами советские руководители начали понимать, что репрессиям необходимо придать законный характер и остановить стихию самоуправства. Об этом свидетельствует, в частности, доклад К. Ворошилова на пленуме Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) 17 ноября 1921 г.: «…Относительно политтроек мы получили сведения через нашего представителя ревтрибунала, что наши политтройки уничтожили за это время весьма значительное количество всякого рода граждан (до 3000 с лишним человек) без суда и следствия. Мы не сомневаемся, что Кубань изобилует преступными элементами, которые следует вырезать, но законники подняли вопрос, что не пора ли нам одернуть себя, чтобы нас не одернули из центра. Поэтому трибуналы и взяли на себя эту судебно-карательную работу. Захваченных на месте бандитов можно расстреливать, но если вы арестовали, то будьте добры расследовать. Кубанцы могут подтвердить, что расстреливались люди, которых было бы желательно затем воскресить. Поэтому мы послали вместо троек трибуналы». Однако понимание необходимости соблюдения законности все же приходило к партийным и советским руководителям крайне медленно.

Любопытный обмен мнениями произошел на 2-й Юго-Восточной краевой партийной конференции в 1922 г. при обсуждении вопроса «О корнях бандитизма на Северном Кавказе»:

– Мансуров: Мы имеем такое село, которое имело 7 репрессий, и ни одна операция не прошла, чтобы это село не попало. Это такой элемент, с которым ничего нельзя сделать без реальной здоровой силы… Одно село равняется бандитизму во всем районе.

– Микоян: Снесите это село с лица земли.

– Мансуров: Если вы постановите так.

– Ворошилов: Кто вам мешает?

– Мансуров: Если Ворошилов говорит, чтобы снести, то мы обсудим. Мы против того, чтобы снести. В этом мы расходимся».

В начале 1921 г. пленум Астраханского губкома рассмотрел вопрос о положении в Букеевской степи. Было отмечено, что существо разногласий между руководителями исполкома и председателем губЧК сводится к тому, что исполком настаивает на «осторожном подходе к отсталой массе киргизов», а председатель губЧК «действует по шаблону»[896].

Учитывая наличие разногласий между органами безопасности, парткомами и советами о методах борьбы с контрреволюцией, руководители ВЧК – ГПУ нацеливали чекистов на их преодоление. Характерным в этом отношении является письмо члена Туркестанского бюро ЦК РКП(б), полномочного представителя ВЧК в Туркестане Я.Х. Петерса всем ЧК, политбюро, особым отделам, РТЧК, в котором подчеркивалось, что каждый чекист и все ЧК должны твердо помнить: «Как чека, так и истинный коммунист, заинтересованы (в) создании в Туркестане твердой Советской власти, и в общей работе ЧК должна нести пример не только в смысле порядка, дисциплины, самоотверженного труда, но и выдержки, такта, твердости и вежливости», а задача «приезжающих товарищей должна сводиться не к генеральствованию и стремлению сесть на шею мусульманскому населению, а к тому, чтобы помочь этому населению безболезненно изжить невежество, выбраться из-под влияния мглы и суеверий, в которых его держал капиталистический мир, на свет знания, поднять его до сознания своих собственных сил, чтобы он мог стать у власти», и важнейшими задачами чекистов являются: «Помощь мусульманской бедноте, полный контакт с партийными организациями и самое широкое использование опыта работы партийных товарищей…»[897]

Четкие установки и постоянная требовательность их исполнения давали положительные результаты, помогли мобилизации сил на борьбу с басмачеством. А это была серьезная сила, ведь на конец января 1922 г. в Туркестане, Хиве и Бухаре было 62 банды, насчитывавшие в своих рядах 20 200 человек[898].

Крайне напряженным оставалось положение на Северном Кавказе и в Закавказье из-за противоречий в политике Советской России, Турции и Персии. До февраля 1921 г. помощь контрреволюционерам оказывало меньшевистское правительство Грузии. Несмотря на мирный договор от 7 мая 1920 г. с Советской Россией, Грузия оставалась базой для ее противников. Там нашли приют «Горское правительство», «Комитет содействия горцам и терским казакам по их освобождению от большевиков», представители «Северо-Кавказского эмиратства», муссаватистское правительство, видные деникинцы и другие. Весь 1920 г. меньшевики снабжали армию П.Н. Врангеля оружием, снарядами, углем, нефтью, авиационным бензином и прочим. Вполне понятно, почему Советское правительство стремилось изменить создавшееся положение в Закавказье. 5 сентября 1920 г., в тот день, когда Врангель, отступая с Северного Кавказа под ударами Красной армии, погрузил остатки своих войск на суда